Чудовищ нет
Шрифт:
– Знакомо мне это изделие, – сказал Рязанов, щелкнув ногтем по решетке, отчего обитатели клетки всполошились.
– Ах да, – кивнул Армалинский, очищая место на столе и открывая небольшой поставец. – Это старый Овсей, я ему специально заказывал, чтобы не покупать в городе. Мышеловку вы у него правильно купили, он очень хороший человек, но бедный, притом многосемейный… К тому же философического склада старик, в своем племени весьма уважаемый как большой мудрец. Желаете ли отведать калиновой настойки? Я сам приготовлял.
– Разве рюмочку.
– Вот, извольте.
Армалинский подал дешевую рюмку толстого зеленого стекла, полную до краев. Питье, на вкус Рязанова, было слишком сладким, однако он употребил до дна.
– Бедный Моисей… Секлетея dit qu'il ressemble a un monster [13] , –
– На других арапов? Скажите-ка! – улыбнулся Рязанов. – И чем же?
– Арапов на Руси избаловали, – сказал Армалинский. – Арап привык, что он игрушка заморская, дорогая, потому и чванится, на русского мужика глядит косо, с омерзением. А сам забыл про то, что едва с дерева слез! Я, конечно, не приветствую Североамериканские Штаты с их порядками, но иногда готов понять тамошних жителей. Как бы это ни дурно звучало. А Моисей тихий, спокойный, да и работящий, чего у арапов не видать давно. Кофию там или чаю принести – это они могут, опахалом махнуть, двери отворить, а поди-ка поработай по дереву, по металлу! Или сшей чего! Или баклажаны вырасти!
13
Секлетея говорит, что он похож на чудовище (фр.).
– У Петра Максимовича Глебова – впрочем, вы его навряд ли можете знать, он из Тамбовской губернии, – чернокожий садовник, так он на него не нарадуется, – заметил Рязанов.
– Исключение, скорее исключение, нежели правило… – пробормотал Армалинский. – Однако вот и наши оладьи! Секлетея, матушка, а самовар где же?!
– Сейчас, сейчас, несу уже, – буркнула старуха без особенного почтения.
Неужто из прислуги у Армалинского только она да арап Моисей? Хотя на что ему другие, старуха и приготовить может, и постирать, и протопить…
– Верно, думаете, что служанка моя стара да нерасторопна? – спросил Армалинский, словно прочитав мысли Ивана Ивановича. – Какая ни есть, зато знаю ее много лет, и ничего дурного за нею не замечал. Еще матушке моей прислуживала Personne ne sait les faire aussi bien qu'elle [14] .
– Сколько же ей лет? – удивился Рязанов, подвигая ближе плошку с густой желтоватой сметаной.
– Поди узнай… Может, восемь десятков, а может, и девять. Простой народ иногда не в пример барину живет: в черной избе, бог весть чем сыт, а деду Трофиму из Карасевки вон сто тринадцать лет на Петров пост исполнилось. Не поверите – с сыном-бобылем бреднем рыбу ловят, сами в воду лазят. А сыну-то уже восьмой десяток…
14
Таких блинов не умеет печь больше никто (фр.).
– Секлетея у вас одна?
– Зачем же, есть еще Пров Николаич да Никитка… Вот чайку вам налью, я с богородицыной травкой завариваю… Servez-vous, s'il vous plait! [15] Пров Николаич скотиной ведает, а Никитка всем остальным. Сейчас рыбачить пошли – будет мне на ужин сом. Никитка всегда заранее говорит, что принесет, – и, как ни странно, приносит. Места, что ли, знает. То же с грибами, хотя грибы я и сам большой любитель собирать, иной раз верст за десять уйду! А обидно как потом: я день исхожу, а чуть дно прикрыл, а Никитка час-два – и вот тебе корзина, да все один к одному, что гвардейцы.
15
Угощайтесь, пожалуйста! (фр.)
– Заблудиться не боитесь? – осведомился Иван Иванович, окуная в сметану толстую румяную оладью.
– Я места здешние хорошо знаю, особенно для барина-то, – засмеялся Армалинский. – Красота неописуемая, вот где господину Шишкину раздолье было бы картины свои писать!
– А охота? Охота здесь какая? – спросил Рязанов скорее для продолжения беседы, нежели из особого интереса: охотою он не увлекался. Пошло это с отца и даже деда – в доме не было ружей, не держали собак, хотя отец занимался стрельбою по мишеням из пистолетов и револьверов.
– Охота тут хороша, да вот охотников толковых – раз, два и обчелся. Из города, те ездят. А наших… У Каратыгина двадцать смычков [16] гончих, и проку с того? Один есть настоящий – господин Шкирятов, штабс-капитан, наездами у Миклашевских бывает. Не успели еще познакомиться?
– Простите, а он разве был? – удивился Иван Иванович.
– Был, конечно же! Он каким-то дальним родственником приходится госпоже Миклашевской и, как я понял, имеет виды на Клавдию Афанасьевну. Верно, вы не заметили его, оттого что он был в обычной одежде, гражданской.
16
Смычок – веревка, которой связывали пару гончих собак при отправлении на охоту.
Рязанову и в самом деле припомнился некий скромный с виду, достаточно молодой белобрысый человек, сидевший тихо и совсем незаметный.
– Хороший охотник?
– Превосходный, насколько мне известно. Мне кажется, c'est un debrouillard [17] . Кстати, очень заинтересовался нашим чудовищным медведем. – Чувствую, на днях соберется его ловить.
– Да есть ли медведь-то? Не вы ли мне сказали, что все врут про него?
– Я, Иван Иванович, насколько помню, сказал, что одно врут, а другое вовсе и не врут. Люди-то действительно пропадали, а то, что от них находили… Хотите, Никитка вам по возвращении нарасскажет страшных историй. Он, знаете ли, говорил даже, что сам сего медведя видел, но тут я ему не склонен верить.
17
Он ловкий малый (фр.).
– Вот кстати напомнили, Илья Ильич… С арапом вашим я так и не побеседовал.
– А с чего такой интерес? – прищурился «рамоли». – Скажите уж честно, Иван Иванович: не знаю, кто и что вы, но не из-за убийства ли в усадьбе Звановых вы к нам пожаловали? Хотя… Нет, не говорите и простите глупого старика за неуместное любопытство – коли и правда сие, зачем мне знать? Дело важное, государственное, чем смогу, и так помогу…
Армалинский выглядел виноватым, и Рязанову стало его жаль.
– Скажем так: это происшествие меня чрезвычайно заинтересовало, а по роду службы я как раз подобными вещами и занимаюсь, – сказал Иван Иванович добродушно. – Весьма благодарен вам за угощение, оладьи из кабачков в самом деле удивительно вкусны! Мастерица ваша Секлетея.
– Да-да… – пробормотал Армалинский. – Извольте… Не буду назойличать, Иван Иванович, но совет все же-таки вам дам: вы попа нашего порасспросите, отца Савву. Деревенский поп всегда все знает, все помнит… Староста или иной кто если и знает, далеко не всегда расскажет, да еще барину городскому заезжему. А попы… Я всегда запросто готов поспорить с теми, кто представляет наше сельское духовенство эдакими жирными крохоборами, трясущимися единственно над своей мошною и от господа чрезвычайно далекими. Во-первых, никто так хорошо не знает быт простого народа во всех его тонкостях, как попы: кто хочет узнать настоящим образом быт народа, его положение, обычаи, нравы, понятия, худые и хорошие стороны; кто хочет узнать, что представляет это, никому не известное, неразгаданное существо, которое называется мужиком, тот, не ограничиваясь собственным наблюдением, должен именно между попами искать необходимых для него сведений; для данной же местности попы в этом отношении неоценимы, потому что в своем приходе знают до тонкости положение каждого крестьянина. Потому во многих отношениях поп – il vaut son pesant d'or [18] .
18
Это золотой человек (фр.).