Чудовища в янтаре-2. Улица моя тесна
Шрифт:
Он осекся. Канцлер смотрел на него широко раскрытыми глазами, словно на некое чудо морское. В его взгляде многое смешалось: и несказанное удивление, и злость, и даже страх (каковой впервые на памяти Сварога Канцлер выказал). Холодок прошел по спине от такого взгляда. Что-то здесь было не так, определенно не так…
Потом Канцлер сказал странным голосом (как никогда прежде не говорил) — так, словно выговаривал каждую букву отдельно:
— То есть как? А материалы по Агоре на вас не произвели никакого впечатления? Этого просто не может быть…
— А что такое Агора? Полное впечатление, что это слово пишется с большой буквы, но что оно означает, я представления не имею.
— Не шутите так, лорд Сварог, — тихо сказал Канцлер. — Самое неподходящее время для шуток.
Впервые в жизни его лицо пугало Сварога.
— Честное слово, Канцлер, я
Канцлер раздумывал буквально несколько секунд. Потом включил один из своих компьютеров и распорядился сухим приказным тоном:
— Операцию «Метеор» немедленно в действие. По полной программе.
И выключил компьютер, глядя на Сварога все так же странно. Сварог прекрасно знал, что Канцлер способен порой моментально принимать серьезные решения — и, между прочим, всегда полезные и верные. Еще и потому он столько лет остается Канцлером. Вот и сейчас явно было принято некое решение — но в чем оно заключалось?
— Может быть, вы не знаете, что такое Золотые Сотни?
Ну, уж это-то Сварог знал — поскольку речь шла об актуальной, действующей структуре, к которой и он принадлежал…
Везде, и на земле, и в Империи (и на Земле в разные времена) кроме официальных, прописанных в законах структур действовали еще и, так сказать, неофициальные, неформальные. Так обстояло и на Таларе. Крестьяне и члены Гильдий делились на «сотни», причем они далеко не всегда состояли именно из ста человек — иногда больше и иногда меньше — а количество их зависело от размеров деревни или города, где-то сотен имелась пара десятков, где-то деревушка или городок составляли одну-единственную сотню. Занимались они всевозможной мелочевкой, тем, что не было смысла выносить на рассмотрение официальных инстанций, решали разные бытовые вопросы, наказывали за мелкие прегрешения, которые опять-таки не заслуживали обращения в суд или Совет Гильдии. Нечто вроде профсоюза, одним словом. У Сословий были свои сотни, а у дворян свои — примерно с теми же функциями, конечно, с поправкой на общественное положение.
Точно так же и лары — что таларские, что сильванские — с незапамятных времен делились на Золотые Сотни. В принципы, по которым они были созданы, Сварог не стал вникать — потому что это относилось к тем самым ненужным ему в работе и в жизни третьестепенным мелочам. В свое время он просто-напросто принял к сведению, что приписан к такой-то Золотой Сотне, на том и успокоился. Дело в том, что, в отличие от земных аналогов, всегда работавших очень активно, Золотые Сотни, как Сварог быстро обнаружил, были одной из архаичных традиции, вроде гвардейцев в медвежьих шапках у Букингемского дворца. За все эти годы его Золотая Сотня собиралась только дважды: один раз пышным банкетом отмечали юбилей Старосты Сотни, второй — скопом принимали в члены Сотни сразу дюжину юношей и девушек, достигших совершеннолетия, — чисто формальная процедура, обставленная крайне торжественно, но недолгая и удручающе скучная…
— Конечно, знаю, — сказал Сварог. — Я же сам в одной состою. Уж такие-то вещи знать обязан, полноправный лар как-никак…
Казалось, канцлер заметно успокоился — или просто понял, в чем тут неизвестное Сварогу дело.
— Поскольку вы представления не имеете, что такое Агора, объяснение может быть только одно, — сказал он уже насквозь деловым тоном. — Но о нем чуть попозже… Итак, объясню подробно, это просто необходимо в сложившейся ситуации. Лорд Сварог, Агора — это, как бы поточнее выразиться, негосударственное учреждение, способное порой представлять внутреннюю угрозу — иногда даже императорам, а сейчас в первую очередь — угроза для нас с вами. Агора — это собрание. По одному представителю от каждой Золотой Сотни. Происходит в присутствии императрицы, меня, командующих армией и гвардией, представителей Магистериума и Техниона, руководителей некоторых особо важных министерств, ну и, разумеется, принцев короны и крови. Вот только все, кого я перечислил, даже принцы, права голоса лишены, его имеют только делегаты Агоры, человек — учитывая нынешнее количество Сотен — около трехсот. Вы там сможете присутствовать исключительно благодаря званию камергера двора — камергерам вменено в обязанность сопровождать императрицу и на это мероприятие. Агора — еще одна Традиция, берущая начало с незапамятных времен. Собирается она в том случае, если за это будет подано две трети голосов Сотен. В случае так называемой Угрозы Империи.
— И что они могут? — спросил Сварог. — Судя по тому, что вы рассказали, эта Агора что-то может…
— Она может очень многое, — сказали Канцлер с непроницаемым лицом. — Не имеет права только вносить какие-либо изменения в Эдикт об императорской фамилии и Эдикт Вольностей. А вот все остальное она может. Вносить изменения в любые законы, отправлять в отставку любого штатского или военного руководителя, включая меня. Как видите, сила нешуточная. В свое время, тысячу с лишним лет назад, Агора фактически сместила тогдашнего императора. О нет, он остался на троне, но стал декоративной фиброй, не способной прогнать и последнего метельщика в Келл Инире. Реальная власть до совершеннолетия наследника перешла к регенту, одному из принцев крови. Такое вот милое собрание, олицетворяющее собой демократию. Она не отдает прямых приказов, но дает рекомендации — но этим рекомендациям обязан следовать монарх.
— А если он не захочет? — спросил Сварог. — Если он в должной степени сатрап? Конгер Ужасный в свое время преспокойно разогнал с помощью гвардейской кавалерии уитенагемот — на что не имел никакого права, но за него была гвардия… Яна не так уж давно преспокойно распустила Палату Пэров и Тайный Совет. Да и я, признаться, в некоторых своих королевствах разогнал кое-какие архаические сборища. Права опять-таки не имел, но у меня были ратагайская конница, гланская гвардия, вообще вся гвардия и армия, да вдобавок, скажу без ложной скромностей, самая сильная и лучшая на Таларе тайная полиция. Во всех случаях обошлось прекрасно… Или я рассуждаю как-то не так?
— Да нет, — усмехнулся Канцлер. — Рассуждаете вполне логично и, сам того не зная, опираетесь на некоторые прецеденты… Ну, начнем с того, что Палата Пэров и Тайный Совет никак не относились к Традициям. За время существования Империи подобные высшие органы менялись семь раз, под разными названиями и в разных видах. Оттого-то Яна и не встретила ни малейшего сопротивления, только ворчание отставленных кандидатов на вакантные места, буде таковые освободятся. И вы совершенно правы насчет гвардии, армии и спецслужб. Если они преданы монарху, а монарх достаточно решителен, Агору со здоровым цинизмом можно распустить. Ей просто нечем будет защищаться. Если ее члены попытаются пустить в ход свои дружины, военные с ними разделаются легко. Мало того, это будет считаться «мятежом против короны» — с самыми печальными последствиями для мятежников. Императора, о котором я рассказывал, удалось отстранить от дел как раз исключительно благодаря тому, что против него были настроены и военные со спецслужбами. Есть обратный пример. Две с лишним тысячи лет назад император Каунтин Второй как раз пользовался полной поддержкой спецслужбистов и военных. Да и характером был крут. И со спокойной совестью разогнал Агору, а нескольких человек даже отдал под суд по обвинению в государственной измене.
— И как, осудили? — с любопытством спросил Сварог.
— Естественно. Попробовал бы Суд Коронной Скамьи не выполнить деликатно переданных через третьих лиц пожеланий Каунтина… Вот только примерно через полгода один маркиз заколол Каунтина кинжалом прямо на большом императорском балу… Одиночка, естественно. Подробностей и мотивов узнать не удалось: он в первый же день покончил с собой в камере, — хотя давным-давно существуют методы, позволяющие со стопроцентной гарантией предотвратить самоубийство заключенного… Вот такова история… Теоретически рассуждая, Яна в состоянии отбросить все «рекомендации» Агоры как ненужную ветошь. Мы с вами ей нужны в нынешнем нашем качестве. У меня сильны позиции в государственном аппарате, у военных, в спецслужбах. Вы крайне популярны у военных — и за Багряную Звезду, и за Токеранг, и за Три Королевства… да и за многое другое. Так что, опять-таки теоретически, не составит ни малейшего труда окружить Келл Инир гвардейскими корветами и боевыми аппаратами той же Серебряной Бригады, ввести во дворец парочку гвардейских рот, вежливо предложить членам Агоры разлететься по манорам и более в государственные дела не вмешиваться. Полностью отменить Агору нельзя — но есть юридические лазейки, позволяющие распустить данный состав или попросту не принять рекомендации к сведению. Вы сами — большой мастер использовать юридические лазейки, поэтому я воздержусь от подробностей. Но вот практически… — Он тяжко вздохнул. — Практически невозможно в этом случае предугадать последствия. Особенно если учесть, что до сих пор не найдены отравители отца Яны… и убийцы ее матери — лично я не сомневаюсь, что это было именно убийство, а не несчастный случай на охоте. До сих пор не выявлены все деятели «Черной благодати» и «Черной радуги» из числа ларов — а они, несомненно, среди членов Агоры окажутся. Словом, последствия непредсказуемы. Ожидать можно всего. И не только в отношении нас с вами, но и… По присущему мне оптимизму, — он скупо, вымученно улыбнулся, — я ожидаю всего. Чего угодно…