Чудовище для Цветаны
Шрифт:
Где-то в этот момент я начала фантазировать насчет женского гарема, поджидающего моего мужа в посмертии, потом прикинула, что если я у этого товарища уже четвертая жена, то надо его обязательно на наличие синей бороды проверить… Затем откровенно заскучала, с трудом сдерживая зевоту, а бормотание все не кончалось и не кончалось.
Вокруг нас водили хороводы, посыпали чем-то типа зерна, и ощущения мне не понравились, довольно туго перевязанные лентой запястья – тоже.
Жалкие попытки хоть примерно вычленить, в инопараллельность какой именно страны меня занесло, успехом не увенчались. Зато нас с мужем увенчали обручами, потом – браслетами,
Забавно, но ни о каком согласии ни у меня, ни у мужа не спросили. Похоже, подразумевалось, что мы оба все выяснили заранее.
Бороды у парня, открывшего мне лицо, не оказалось. Вот только я все равно едва не вскрикнула, потому что передо мной стоял Максим Витальевич, только со шрамом, пересекающим левую бровь, и с локонами до плеч вместо короткой стрижки. А так один в один, чтоб мне провалиться!
Нет, я была к этому готова, но все равно вошла в секундный ступор. Когда смотрела на портрет, да еще на десять лет моложе, кукуха еще держалась, даже весело было. А вот когда увидела живого реального «папенькиного сынка» собственной персоной, тут птичка моя чуть не дала деру. Ясно же, что песец пришел!
– Не надо смотреть на меня с таким ужасом, леди. Я еще в своем обычном облике, – усмехнулся мне… Максимилиан… как там его… забыла! Все имена из головы от удивления вылетели! Уилсович вроде… и целоваться полез!
А я исключительно инстинктивно ка-а-ак размахнулась да как залепила ему пощечину, прямо в храме, после свадьбы! Эдакое небольшое изменение в сценарии, неожиданное для всех, кроме старичка, выполняющего в этом спектакле роль моего папеньки.
– Блаженная она у нас, ваша милость! Устала, испугалась, забылась, бывает у нее, – принялся оправдываться старик, подлетев к нам. – Что же вы, леди Розалия! Нехорошо так с супругом, он к вам по-доброму, а вы его при всех гостях… на святой земле, ай-яй-яй! Ваш батюшка на небесах осерчает сейчас. – Судя по лицу старика, эта фраза на прежнюю Розалию действовала усмиряюще. Поэтому я тоже изобразила покорность судьбе, потупила взгляд и дождалась, пока рисковый Максимилиан снова наклонится ко мне.
Похоже, без закрепляющего поцелуя брак считался недействительным. Но в меня на этой святой земле словно бес какой-то вселился. Потому что в этот раз я вновь решила шокировать общественность, но уже иначе. Обняв супруга за шею, сама потянулась к нему с поцелуем и вложила в него весь свой опыт тридцатишестилетней женщины.
А опыт у меня, несмотря на загруженность работой, все же имелся. В студенческие годы я не только на лекции бегала, но и на свидания. И с мужем иногда успевала время провести. И любовники у меня бывали.
Судя по лицу здешнего Максима, ему все понравилось. Зато зрители, особенно зрелая женская половина, притихли. Странные они тут какие-то, все-то им не так!
– Союз закреплен добровольным поцелуем… – быстренько забубнил священник, больше похожий на друида, в зеленом балахоне, опоясанный красным кушаком и в красной тюбетейке.
Иех, вот ведь понамешали! Ну да ладно, начало квеста выполнено. Замуж я вышла. Теперь надо выяснить, что у нас за проклятие и как его снимать.
– Блаженная она, как же! – бурно возмущалась довольно похожая на уже знакомое мне привидение вполне живая дамочка, пока мы мчались в сторону дома, сидя вчетвером в одной карете: я с мужем и копия призрака с обрюзгшим мужчиной лет пятидесяти. Мое присутствие
– Вот и пользовалась своей блаженностью с каждым встречным. Может, уже дите нагуляла, вот ее так поспешно и…
– Уймитесь, леди Фелиция, – властно осадил даму мой супруг. Ну надо же, в этой реальности он в роли хищника, а его отец – мягкотелая производная от амебы?
– Уилс! Твой сын опять мне грубит!
Хм, пожалуй, я погорячилась, сравняв между собой двух сестер. Внешне дамочки и правда были похожи. Но если привидение просто лучилось аристократическим величием, иногда напоминая безумного злого гения, то выжившая больше походила на скандальную соседку по коммуналке, какую-нибудь тетю Грушу в халате и бигудях из старых советских фильмов. У нее даже голос зазвучал визгливо-обиженно.
– А ты к его жене не лезь… Дай мальчику в рыцаря поиграть. Сама же знаешь, недолго осталось. – Граф вроде бы заступился за сына, но как-то вяло. – Какая вот тебе разница, гулящая она или нет?
– Да хоть со всей королевской гвардией! Меня беспокоит, чтобы в подоле никого не принесла! – продолжила визгливо возмущаться леди. – Получишь внука от какого-нибудь лакея и будешь с ним нянчиться?!
– Буду, – рыкнул на скандальную тетку мой свекор, одновременно вырастая в моих глазах и превращая нас с дамочкой в злейших врагов. С другой стороны, я на большую дружбу после ее первой же фразы не сильно-то и рассчитывала. – Если в нашу породу пойдет, слова не скажу.
Максимилиан негромко покашлял, заостряя внимание на своем присутствии.
– У меня есть еще год, – напомнил он.
– Да не выдержит она год, хрупкая больно, – как-то уж слишком быстро приговорил меня свекор. – То, что из ума выживет, бояться нечего, и так блаженную взяли. Но в том, что здоровья хватит ребенка выносить, очень сомневаюсь. Кожа же да кости…
– Какие кости! Вон грудь из платья вываливается! Постыдилась бы!.. – продолжила скандалить Фелиция. До «леди» эта дама недотягивала, и в том, что она сильная колдунья, я тоже начала сомневаться. Ведьма – да, редкостная.
С другой стороны, с чего вдруг я решила, что все колдуньи умные? Может, как раз весь ум одной сестре достался, а колдовская сила – другой. Надо было, кстати, какой-нибудь амулет у привидения попросить, чтобы меня тут тоже не заколдовали между делом.
– Не думаю, что она сама это платье выбирала, – заступился за меня муж, накрыв ладонью мою руку.
– Думаешь, настолько дурочка, что даже одеться сама не в состоянии? Будет по замку в одной сорочке разгуливать?! – Добрая тетушка была бы на своем месте где-нибудь на базаре. Вахтерша еще из нее идеальная бы вышла, вечно всем недовольная.
Какая шутка судьбы подбросила ее в графскую семью, не представляю. И если глава этой семьи променял свою величественную жену на это безобразие, с головой у него явно какие-то нелады. В здравом уме с такой скандальной мегерой вряд ли бы кто-то связался.
– Даже если так, это не ваша забота, – вновь осадил разошедшуюся тетю Максим. – Она моя жена. А вот вы у нас в гостях… уже семь лет.
– Да как ты смеешь! Я заменила тебе мать…
– Фелиция, остановись, – абсолютно ровным спокойным тоном произнес граф, и, как ни странно, на даму это произвело впечатление. Она заткнулась, и оставшиеся минут тридцать мы ехали абсолютно молча.