Чудовище должно умереть

Блейк Николас

И она со всей силы швырнула медвежонка на пол к моим ногам. Во мне вспыхнула ярость, и я дал ей оглушительную пощечину. Она бросилась на меня, и мы схватились в драке: она разошлась вовсю, сражаясь, как дикая кошка, попавшая в западню, разорванное платье сползло у нее с плеч. Я же был еще слишком разъярен, чтобы осознать все безобразие этой сцены. Через некоторое время она вдруг ослабла и простонала:

– О, ты меня убиваешь!

И мы начали целовать друг друга. Она раскраснелась, но все равно отпечаток моей ладони был заметен на ее щеке.

Позже она сказала:

– Но ты все-таки стыдишься меня, правда? Ты считаешь меня обыкновенной злючкой.

– Во всяком случае, скандалы

тебе удаются как нельзя лучше.

– Нет, я с тобой серьезно говорю. Ты не собираешься познакомить меня со своей семьей, верно? Твои родители не одобрят меня, я знаю.

– У меня никого нет. И если на то пошло, ты тоже не представляешь меня своим родственникам. Ну и что же? Нам и так хорошо.

– Ишь ты, какой предусмотрительный! Полагаю, ты думаешь, что я пытаюсь заставить тебя жениться на мне.- И вдруг ее глаза сверкнули.- Но я думаю не об этом. Мне просто хочется посмотреть на лицо Джорджа, когда...

– Джорджа? Это еще кто?

– Ладно, ладно, ревнивец, не из-за чего бросаться на меня. Джордж просто... ну, он женат на моей сестре.

– И что? (Видите, я уже постигаю этот стиль.)

– Ничего.

– Ну, продолжай. Что для тебя значит Джордж?

– Ага, ревнуешь! Ревнивец Пусси! Что ж, если хочешь знать, Джордж пытался заигрывать со мной. Я...

– Что - пытался?

– То, что я сказала. А я сказала ему, что не собираюсь разбивать семью, хотя должна сказать, Вайолет сама на это напрашивается.

– Ты виделась с ним в последнее время? Он тебе надоедает?

– Нет,- сказала она странным, напряженным голосом.- Я не видела его... достаточно долго.- Я почувствовал, как ее тело напряглось. Затем она расслабилась и неестественно громко засмеялась.- Какого черта! Это только докажет Джорджу, что он не дья... Слушай, а не поехать ли нам туда на этот уик-энд?

– Куда?

– В Сивернбридж, где они живут. Это в Глостершире.

– Но, девочка моя, я не могу...

– А что тут такого? Не съедят же они тебя! Он порядочный женатый человек или кажется таким.

– Но зачем?

Она серьезно изучала меня.

– Феликс, ты меня любишь? Ладно, не смотри на меня так испуганно, я не хочу тебя взвинчивать. Любишь ли ты меня настолько, чтобы выполнить мою просьбу, не задавая вопросов?

– Да, конечно.

– Что ж, тогда скажу тебе, что у меня есть причины вернуться туда, и мне нужен провожатый. Я хочу, чтобы им был ты.

Она говорила как-то серьезно и неуверенно. Интересно, насколько она была готова рассказать мне обо всем: о Джордже и о несчастном случае, мысль о котором, должно быть, ее преследует. Но я и себе не доверял настолько, чтобы убедить ее полностью довериться мне, к тому же в тот момент это было бы слишком вульгарно даже по моим теперешним понятиям. Не то чтобы мне так уж это было нужно. Мне казалось, что я чувствую за ее словами решимость выяснить вопрос до конца, не с Джорджем, а с тем ужасом, который она испытывает все эти месяцы. Что я говорил в начале дневника о потребности убийцы вернуться на место преступления? Она не убивала Марти. Но она знает, кто это сделал: она была там. Она стремилась прогнать это видение, трагическую притягательность того момента и просила меня помочь ей. Меня! О небеса, что за дикая ирония со стороны Пессимиста!

Я сказал:

– Хорошо, в субботу я отвезу тебя к ним.- Я старался говорить с небрежным равнодушием.- А кто такой Джордж? Чем он занимается?

– Он владелец гаража, собственно, на двоих с партнером. "Рэттери и Карфакс". Его фамилия Рэттери. Он скорее... очень мило с твоей стороны, что ты согласился поехать: не знаю, понравится ли он тебе - он не твоего поля ягода.

Гараж! И она не знает,

понравится ли он мне! Джордж Рэттери.

* 31 июля *

Сивернбридж.

Сегодня днем я привез сюда Лену на машине. Я продал свою старую машину и, немного добавив, приобрел новую: не стоило здесь показываться с глоучестерширскими номерами. И вот я здесь, в логове моего врага,- не думаю, что есть опасность быть узнанным - Сивернбридж расположен на противоположном от моей деревни краю округа, да и борода совершенно меня преобразила. Самым трудным будет завоевать прочное положение в доме Рэттери и затем поддерживать его: сейчас здесь Лена, и я остановился в гостинице "Рыболов" она предпочитала мягко ввести меня в круг семейства Рэттери - и в данный момент всего лишь "друг", любезно доставивший ее в своем автомобиле. Я высадил ее с чемоданом, не доезжая до дома: она говорит, что не предупредила их письмом о своем приезде. Не опасается ли она, что Джордж мог отказать ей в гостеприимстве? Весьма вероятно, так как он, наверное, нервничает, принимая во внимание скрываемую обоими тайну,- и боится, как бы она не сорвалась, когда снова увидит его и обо всем вспомнит.

Распаковав вещи, я спросил коридорного, где здесь самый хороший, технически оснащенный гараж.

– "Рэттери и Карфакс",- сказал он.

– Это тот, что у реки?- спросил я.

– Да, сэр, он стоит к ней спиной, прямо на этой стороне моста, нужно только пройти по Хай-стрит.

Еще два факта против Джорджа Рэттери. Я предполагал, что его гараж должен быть прекрасно оснащенным, в противном случае у него не было бы запасных запчастей, чтобы заменить поврежденные во время несчастного случая. И он стоит на берегу реки - именно там поврежденное крыло или что-то еще и исчезли,- я знал, что он должен был избавиться от них приблизительно в таком месте...

Только что звонила Лена. Они приглашают меня на обед. Я отчаянно, жутко волнуюсь. Если я так нервничаю сейчас, когда только собираюсь впервые увидеть его, что же со мной будет, когда я должен буду его убить! Возможно, буду спокоен и бесстрастен, как монах: близкое знакомство с жертвой порождает презрение к ней,- и я намереваюсь изучить Джорджа Рэттери с беспощадной ненавистью. Я не буду торопиться, я буду вскармливать свою ненависть и презрение к нему до самой его смерти - буду им питаться, как паразит своим хозяином. Надеюсь, Лена не станет подчеркивать свою любовь ко мне за обедом. На сегодня все.

* 1 августа *

Пренеприятный субъект, просто-таки отвратительный. Я этому рад. Я побаивался, сейчас я это понимаю, что Джордж окажется милым и симпатичным малым, но все в порядке, слава богу, нет. Меня не будет мучить раскаяние, если я лишу его жизни.

Я понял это в ту же минуту, как только вошел в комнату, прежде чем он успел сказать хоть слово. Он стоял у камина и курил сигарету, и во всей его позе и манере держать сигарету, приподняв локоть, сказывалась натура человека самонадеянного и наглого, желающего доказать всем и каждому, что в своем доме именно он хозяин. Он стоял там, самодовольный и надутый, как петух на навозной куче, смерив меня надменным взглядом, прежде чем шагнул навстречу.

После того как меня познакомили с его женой и матерью, Джордж тут же вернулся к тому, о чем говорил до моего прихода, в чем сразу проявились его дурные манеры и отсутствие воспитания, хотя дало мне возможность изучить его. Я оценивал его, как палач, прикидывающий, как удобнее повесить свою жертву. Ему не понадобится высокая подставка, такой он крупный и плотный. У него большая голова со срезанным затылком и низким лбом, его псевдокавалерийские усики не скрывают толстые, как у негра, губы. Думаю, ему лет тридцать пять-тридцать шесть.