Чудовище должно умереть
Шрифт:
Ты имеешь в виду, мама, Бака Ракстона?- сказал Джордж.- Да, это довольно странный случай.
Миссис Рэттери хрипло усмехнулась. Я поймал заговорщицкий взгляд, которым она обменялась с Джорджем. Вайолет густо покраснела. Это был неловкий момент. Она застенчиво сказала:
– Я думаю, когда человек безнадежно болен, он имеет право просить своего доктора избавить его от страданий. А вы со мной согласны, мистер Лейн? В конце концов, мы же делаем это для животных.
– Доктора!- презрительно фыркнула старая миссис Рэттери.- Я ни разу в жизни не болела. Все эти болезни чаще всего только воображаются...- Здесь
– А кто такие ипохондрики?- спросил Фил.
Кажется, все забыли о его присутствии. Ему только недавно разрешили появляться на поздних обедах. Я увидел, что Джордж готов разразиться какой-нибудь грубостью, и поспешил ответить:
– Это люди, которым нравится считать себя больными, хотя на самом деле этого нет.
Фил выглядел озадаченным: он не мог себе представить, что кому-то нравится думать, что у него болит живот. Некоторое время разговор вертелся вокруг этой темы: ни Джордж, ни его мать не слушали, что говорят другие; они напористо придерживались своего образа мысли - если это можно так назвать. Я был раздражен такой бесцеремонной манерой ведения беседы и из чувства противоречия спокойно сказал, обращаясь ко всем сидящим за столом:
– Но если оставить в стороне неизлечимые случаи физического или психического заболевания, как быть с отъявленными язвами общества - людьми, которые превращают в кошмар жизнь окружающих их людей? Не думаете ли вы, что можно оправдать человека за убийство подобной личности?
Наступил любопытный момент тишины. Затем несколько человек заговорили одновременно.
– Я думаю, все вы становитесь просто ужасными. (Вайолет, очень тихо, вежливо, как и подобает хозяйке дома, но с плохо скрываемой истерической ноткой.)
– Да, но подумайте, как много... я хочу сказать, когда человек начнет... (Это Лена, задержав на мне взгляд, как будто она впервые меня увидела - или мне так показалось?)
– Ерунда! Пагубная идея! (Старая миссис Рэттери, явно шокированная: возможно, единственный человек, который продемонстрировал откровенную реакцию на мое замечание.)
Джордж и ухом не повел, очевидно и понятия не имея, что моя стрела была нацелена в него.
– У, Лена, какой он у тебя кровожадный, этот Феликс!- сказал он.
Для такого труса, как Джордж, очень характерно, что он никогда не осмеливался на столь резкие замечания, будучи со мной наедине, и даже в обществе прибегал к окольным путям - стрелял в меня, так сказать, из-за спины Лены.
Лена не обратила на его слова ни малейшего внимания. Прикусив губу, она по-прежнему пристально смотрела на меня задумчивым сомневающимся взглядом.
– Неужели вы действительно так поступили бы, Феликс?- наконец серьезно спросила она.
– Как именно?
– Уничтожили бы общественную угрозу - человека, которого вы описали?
– Как это типично для женщин!- язвительно вставил Джордж.- Они обязательно должны перейти на конкретные личности.
– Да, я это сделал бы. Такие люди не имеют права жить,- спокойно сказал я.- То есть мог бы это сделать, не рискуя попасть головой в петлю.
В
– Значит, вы вольнодумец, мистер Лейн? И конечно, атеист, позволю себе заметить?
Я успокаивающе сказал:
– О нет, мэм. Я придерживаюсь вполне традиционных взглядов. Но разве вы не находите, что существуют некоторые обстоятельства, которые способны оправдать убийства,- я имею в виду, помимо войны?
– Во время войны это дело чести, мистер Лейн. Убийство не считается преступлением, когда дело касается чести.- Старая леди произнесла эту затертую древнюю истину весьма напыщенно: в этот момент ее крупное лицо с массивным носом очень походило на лицо древней римской матроны.
– Чести, мэм? Вы имеете в виду, вашей собственной чести и кого-то другого?- спросил я.
– Я думаю, Вайолет,- прогудела миссис Рэттери в своей манере, напоминающей Муссолини,- нам лучше оставить мужчин, чтобы они выпили свой портвейн. Фил, открой дверь. Нечего спать на ходу.
Джордж с радостью ухватился за выпивку, без сомнения испытывая облегчение при мысли, что больше нет необходимости поддерживать этот ужасный и смущающий его разговор.
– Замечательный человек моя матушка,- сказал он.- Никогда не забывает, что ее отец был дальним родственником графа Эвершота. И не думаю, что она когда-нибудь смирится с тем, что я занимаюсь бизнесом. Хотя чего не сделаешь, когда нужда заставит: вы знаете, бедная старушка потеряла свои сбережения во время кризиса - без меня она оказалась бы в работном доме - не мог же я этого до пустить. Конечно, в наше время знатные титулы ровно ничего не значат. Слава богу, я не сноб какой-нибудь. Я хочу сказать, что нужно шагать в ногу со временем, верно? Но в том, как старушка цепляется за свою гордость, есть что-то трогательное и милое. Положение обязывает, и все такое. Что напомнило мне об одном анекдоте. Может, вы его знаете - о герцоге и одноглазой служанке?
– Нет,- сказал я, подавляя отвращение.
* 15 августа *
Сегодня взял Фила на реку. Порывистый ветер, позже пошел дождь. Шлюпка - чистое наказание. Фил не очень-то ловкий парнишка, но способен учиться и обладает присутствием духа и разумностью. Очарованный диким смятением природы, он готов в случае необходимости отступить перед опасностью. Он также подсказал мне, как убить его отца.
Разумеется, неосознанно. Непринужденно, как говорят все дети. Он только что взялся за румпель, и в этот момент особенно резкий порыв ветра поставил планшир вниз: мальчик привел шлюпку к ветру, как я его учил, потом со смехом обернулся ко мне, а его глаза блестели от возбуждения.
– Здорово, правда, Феликс?
– Да. Ты здорово это проделал. Видел бы тебя сейчас отец. Оглянись! Все время поглядывай через плечо. Если все время следишь за ветром, сможешь заметить, как налетает шквал.
Фил был страшно доволен. Джордж считает его - или притворяется, что считает,- отъявленным трусом. Просто поразительно, до чего характер детей типа Фила обусловлен необходимостью оправдывать себя в глазах придирчивых родителей, чтобы доказать, что они ошибаются.
– О да!- крикнул он.- Как вы думаете - мы можем попросить его как-нибудь выйти с нами в шлюпке?- Затем его радость сникла.- Да, я совсем забыл. Не думаю, чтобы он пошел: он не умеет плавать.