Чудовище Нави, или Завтра еще пойду!
Шрифт:
– Ой, горе, матушка – ведьма! – завыла она с порога.– Как прознала, так сразу к тебе кинулась! Дочка моя, Акулинушка, рожать решила! Мы ее в баню, а ее… банник не пускает!
Глава шестая. В карты на кожесдирание!
– Что? В баню?– шепотом возмущалась я, чувствуя себя крайне неуютно. – Нет, ну я могу сходить поговорить… Но результат не гарантирую!
По мою душу уже стояла целая мрачная процессия с факелами. Я опасливо высунула
– Куда! – взвизгнула я, чувствуя, как меня хватают и тащат. – Я гель для душа забыла! Полотенце! И шлепки! Мало ли, что у вас там в бане водится!
–У нас в бане много чего водится! – слышались голоса селян.
– Я про грибок! – возмутилась я, понимая, что моего мнения никто не спрашивал! А ничего, что я еще ничего толком не умею?
– Чудная! – послышался чей-то гнусавый голос.
– Лопочет что-то по свойски, по ведьмовскому! – обсуждали меня за спиной крепкого мужика, который тащил меня вперед попой.
– Втыкуха! – сплюнула бабка, которая ковыляла, опираясь на узловатую палку.
– Шкирла! – согласились все, пока я требовала отпустить меня!
Теремок стоял возле речушки, которая уныло протекала вдоль деревни. С виду он напоминал сарай. Вокруг все поросло травой, дверь была закрыта. В кривом оконце горели свечи.
– А идите-ка вы в баню! – возмутилась я, пытаясь одернуть задравшуюся рубаху.
– Туда и идем! – подхватили селяне, воинственно размахивая мной. Видимо, в качестве акта устрашения нечисти.
– Аааааа! – хваталась за огромный живот девица. И мучительно стонала, пока меня добрые люди толкали в сторону банной двери. – Ой! Ах! Не могу уже!
– Вот! Ведьма – матушка! – все сразу стали подозрительно вежливыми. Я уже усвоила, что раз все стали вежливыми, то где-то меня поджидает неприятность. И чем вежливей становились люди, тем больше масштабы неприятностей!
– Тук-тук! – постучалась я, слыша, что в бане кто-то есть.
Стоило мне обернуться, как я увидела, что вся деревня уже стояла на расстоянии: «Ты чихни, а мы в окопе!».
– Третий пар уже спустили, небось! – негромко переговаривались бабы. – Нельзя в баню после третьего пара! Банник кожу снимет! И после захода солнца нельзя! Там черти веселятся!
После таких новостей мои коленки дрогнули. Дрожащая рука все не решалась лечь на ручку и открыть дверь в обитель чисто вымытого зла.
– Ой! – простонала роженица, решив рожать именно сейчас!
Я трусливо пыталась в запотевшем оконце разглядеть, кто там так шумит. Шумели там так, словно проходила сельская дискотека.
– Извините, к вам можно? – робко-робко спросила я, словно вежливо интересуюсь, когда освободится сельский туалет. Но ни на чем не настаиваю!
За шумом, который
Дверь внезапно открылась сама, заставив меня отпрянуть с поднятыми вверх руками. Я ничего не трогала! Оно само!
– Ох, еле поспели! – послышались знакомые запыхавшиеся голоса бесов. – Ты там это! Понаглее! Поняла?! Пришла! Прикрикнула, ногой топнула! Глазами зыркнула!
– Представь, что ты соседка снизу! Да! – подзуживал меня один из бесят. – Пришла, руки в боки уперла, наорала, подзатыльниками всех повыгоняла! Поняла?!
– Д-д-да, – кивнула я, нервно сглатывая. Соседка снизу…. Хорошо… Поняла… Фу-у-у-ух!
– А почему именно в бане? – возмутилась я, разводя руками.– Неужели других мест нет?!
Мне до ужаса не хотелось идти и разбираться с местным бомондом.
– Как почему?! – переглянулись мои бесы. – Банник должен защитить мать и младенца от нечистой силы! Все в бане рожают! Иначе утащат! Но и в бане нужно быть внимательным, чтобы дитя не подменили! Поэтому тебя и позвали!
Я развернулась на носке, собираясь идти прочь.
– Не бойся! Там мелочь одна! Да так с десяток мелочи какой-нибудь набилось! – утешали меня бесы, поворачивая обратно в сторону бани. – Ты их мигом разгонишь! Помни! Лицо суровое! Брови нахмурь! Еще хмурь! Морда-кирпич!
Я обернулась на село. Те отошли на настолько безопасное расстояние, что их с трудом можно было разглядеть в темноте.
– Так, репетируем! – настраивали меня бесята, бегая вокруг меня.
Я нахмурила брови, повела плечом и расставила босые ноги пошире.
– А ну пошли вон! Брысь отсюда, нечисть! – выдала я очень грозным полушепотом.
Бесята переглянулись. Один из них скукожился и показал рукой что-то вроде: «Так себе!».
– Я же тебе говорю! Мелочь там бесится! Видишь, третий пар уже был! Да и ночь на дворе! Вот и собралась нечисть в бане! До петухов будут сидеть! – махнул пушистой лапкой бесенок справа. – Но оберег держи! На всякий случай!
Мне на шею надели какую-то веревочку с уродливой висюлькой.
– И вот возьми!
Мне снова пришлось подставить голову, чтобы пушистые лапки беса нацепили на меня еще несколько украшений, напоминающих косточки, обмотанные нитками, черепки птиц и прочие производные декоративно-прикладного кружка для маньяков от шести и больше лет строго режима.
С оберегами было как-то спокойней. Поэтому я решилась!
– Ладно! – вздохнула я, приоткрывая с душераздирающим скрипом старенькую дверь. В бане было темно и тихо…
– Странно! – удивилась я, видя, как в мрачной синеве вырисовывается предбанник. Стоило мне сделать шаг назад, недоверчиво глядя в окно, как я увидела свет и мелькающие тени.