Чудовище с улицы Розы
Шрифт:
Дальше я не стал смотреть. Мне стало противно, и я закрыл глаза.
Я лежал под ворохом затхлого тряпья и слышал, как капает кровь, как бьют о доски капли. А иногда эти удары сопровождались странными скрежещущими звуками, будто кто-то возил по дереву гвоздем.
Вдруг что-то ужалило мою ногу. Может, это был паук, а может, просто нога затекла. Было больно. Моя нога дернулась совершенно непроизвольно, сама собой. Рваный кожаный сапог, лежавший прямо перед моим носом, упал на пол. Я задержал дыхание и открыл глаза.
Римма
Римма понюхала воздух, но меня так и не на-шла – помог мой визит на молокозавод и эти пронафталиненные тряпки. Она решила, что на чердаке никого нет, подняла руку и сорвала кролика из петли. Кролик был какой-то тряпичный, будто выжатый. Римма сунула руку за пазуху, вытащила горсть черных перьев и дунула на ладонь. Перья разлетелись черным снегом. Римма поводила ноздрями и шагнула назад к окну. Постояла с минуту, послушала. Затем выпрыгнула.
Я остался на чердаке один и просидел на нем до утра под кучей ветхого барахла рядом с каминной трубой. Не мог заставить себя выйти.
Когда стало светать, я выбрался из своего укрытия. В том месте, где сидела Римма, на полу, прямо под потолочной балкой, был вырезан незнакомый мне символ. Неровный круг, пересекающийся под разными углами косыми полосами-бороздами. Поверх бороздок дерево было тщательно выкрашено красным. А вокруг разбросана выдранная кроличья шерсть и вороньи перья. Сильно пахло железом. Зачем Римма вырезала этот круг? Зачем она вырезала его именно здесь? Чем она его вырезала?
И внезапно я понял, почему Римма вырезала круг именно под потолочной балкой. Я еще не знал тогда, что означает этот символ и зачем его ставят, но почему он располагался именно тут, я понял.
Он располагался прямо над комнатой Ли.
Я поглядел на круг. От него исходила какая-то неприятная теплая энергия, мне было не по себе рядом с ним, и я поспешил убраться.
Спустившись с чердака, я сразу вернулся в дом. Все было в порядке. Все были дома. Даже Римма. Она отдыхала. Лежала то ли на полу, то ли на кровати. Проходя мимо ее комнаты, я почувствовал, как от нее пахнет кроликами. Теперь от нее будет еще долго пахнуть кроликами...
Я вспомнил о кроликах и решил их навестить. Кликнул Бакса. Бакс появился не сразу, сонный и перепачканный в какой-то тине.
– Пойдем кроликов проведаем? – предложил я. – Давно у них не были.
Бакс согласно вильнул обрубком хвоста.
Не знаю, откуда здесь у нас появились кролики. Видимо, сбежали откуда-то и прижились. А Ма и Па не стали их травить, вот на задворках сада и образовалась небольшая кроличья колония.
Сейчас в кроличьем углу было пусто, хотя сами кролики и находились на месте, в норе. Бакс слышал
Но кролики не показывались. Выход из норы был разрыт. Земля раскидана вокруг крупными комьями.
Я постучал каблуком по земле, обычно после этого кролики высовывали наружу свои мордочки. Но сейчас они не ответили. Мне подумалось, что кроликам, должно быть, совсем худо. Они ведь такие маленькие и беззащитные, единственное спасение для них – бегство. Но и убежать удается не всегда. И не от всех.
Я позвал кроликов еще раз. Бесполезно. Кролики были заняты. Они копали ход, ведущий прочь от нашего дома.
Мне здесь было больше нечего делать, мы с Баксом выбрались через лаз на улицу и побежали к озеру. После сегодняшней ночи надо было хорошенько помыться.
Глава X
ИНТЕРВЬЮ С КОЛЯСКИНЫМ
Я снова смотрю телевизор, местную программу. А что мне еще в этой камере делать? По телевизору показывают доктора Коляскина. Доктор Коляскин сидит в студии и отвечает на вопросы какого-то студенистого суетливого репортера. Репортер хочет прославиться и задает специально придуманные подлые вопросики.
– Доктор, вы знаете, что в связи с так называемым «Пригородным инцидентом» по стране прокатилась волна демонстраций под общим лозунгом: «Остановим собак-убийц»? К тому же под угрозой срыва оказалась федеральная программа опекунства и усыновления детей-сирот...
Коляскин – наш домашний доктор. В смысле домашний доктор семьи Ли. И его отец был доктором, и его дед, и прадед, наверное, тоже. Говорили, что какой-то из предков Коляскина лечил чуть ли не самого Петра Первого и за это был жалован казной и землями. Так что Коляскин – потомственный доктор. Он, кстати, и животных может лечить, если возникает такая необходимость. Бакса он смотрел.
– Не вижу причин делать из одного частного случая какие-то далеко идущие выводы, – говорит доктор. – Я могу сказать, что за сорок лет моей практики это всего лишь пятое происшествие. И первый случай с летальным исходом. И тысячи семей усыновляют детей-сирот и живут счастливо. В то время как на наших дорогах в автомобильных катастрофах гибнет в среднем по пять человек в день. Женщин, мужчин, детей и стариков. И никто не проводит демонстраций с целью запретить автомобили...
Репортер согласно кивает.
– Допустим, – говорит он, – допустим. Но как должно реагировать на подобные случаи общество? Как в конце концов должно реагировать на подобные случаи правительство?
– Я убежден, что ни общество, ни правительство не должно реагировать на данный конкретный случай никак. Не будет же правительство строить над каждым городом купол из-за существования вероятности падения метеорита?
Репортер не находит, что на это ответить. Тогда он задает самый подлый вопрос изо всех, что можно придумать: