Чудовище с улицы Розы
Шрифт:
Тогда же мне было очень страшно. Даже не страшно, а как-то безнадежно. Мной овладело безразличие, я видел все происходящее как бы со стороны, будто это не я висел, задыхаясь, на проволоке, а совершенно другой человек. Я не надеялся, что меня кто-то спасет. Обидно было, что все кончилось так бессмысленно, что я так ничего и не успел...
Мысли мои стали сбиваться, я почувствовал, как расслабляются мышцы, как постепенно немеют конечности, как сердце, до этого бешено колотившееся, начинает останавливаться...
Римма обмотала удавку вокруг ствола, шагнула ко мне, обняла меня своими подвижными
В голове моей что-то лопнуло, зеленая краска разлилась неудержимым морем, и я увидел.
Поля, богатые дичью, плыли перед моими глазами. Они были зеленые, коричневые, золотистые, небо голубое, а оранжевое солнце заливало все это нестерпимым светом. Мне захотелось ступить на эту яркую сочную зелень, и я уже сделал первый шаг...
В моей голове что-то лопнуло во второй раз, и я очнулся. Я лежал под яблоней. На шее моей болтался обрывок удавки. Каким-то чудом стальная проволока оборвалась, и я свалился на землю.
Рядом со мной стояла Римма. Я поднялся и попятился. Римма присела, вытянула вперед руки и собралась прыгнуть на меня. В голове колыхалась муть – это кровь прилила к мозгу, я плохо соображал, но понял, что единственный шанс спастись – бежать.
И я побежал. Я никогда так не бегал. Я несся, удирал, драпал со всех ног. Она почти не отставала, это было слышно по запаху. Оглядываться я почти не успевал, а когда мне удавалось это сделать, я видел, что Римма бежала не как человек. Она двигалась на четвереньках, редкими длинными скачками, как большая зубастая лягушка. Каждый такой скачок в несколько моих шагов. Ноги плохо меня слушались, и Римма меня постепенно настигала.
Спасло меня то, что до ворот я добежал первым. Я поднырнул под решетку, перекатился по асфальту и вскочил на ноги.
Римма повисла на воротах с другой стороны. Она держалась за прутья двумя руками, и пальцы ее шевелились, как белые черви. По подбородку у нее текла тоненькая коричневая струйка.
Преследовать меня по улице Римма не решилась.
Через полчаса я добрался до порта. Здесь в воздухе перетирался миллион разных запахов, возле причала были составлены разные контейнеры и ящики, и в их лабиринте Римма, даже если бы захотела, не смогла бы меня отыскать. Оставалось выбрать тихое местечко и передохнуть. Лучше всего для этого подходили ржавые морские контейнеры, сваленные на портовой окраине.
Глава XV
ПРЕДАТЕЛИ
Оказалось, что место было уже занято. Возле контейнеров грелись на солнце мальчишки. Не беспризорники, обычные ребята, скорее всего, живущие возле порта. Я их не знал, что, впрочем, неудивительно – я ведь не так долго жил в этом городе. Ребята лениво переговаривались, когда появился я, замолчали и уставились на меня.
Парни были далеко не хилыми и, судя по лицам, закаленными в уличных драках, со всеми я бы не справился. Предводитель компании взглянул на кирпично-рыжего мальчишку. Тот лениво поднялся и направился ко мне.
– Стоять, – спокойно приказал я.
Рыжий не остановился.
– Стоять, – повторил я. – У меня тяжелый характер.
Рыжий оглянулся. Предводитель сделал знак глазами.
– Тебе чего тут надо? – уже дружелюбнее спросил рыжий.
– Устал от домашней жизни, – сказал я. – Жвачки хотите?
Предводитель кивнул рыжему.
– Проходи. – Рыжий занял место рядом с вожаком.
Я угостил ребят жвачкой и уселся рядом с ними на прогретом солнцем песке. Все молчали и недоверчиво смотрели на меня, а потом рыжий спросил у старшего:
– А дальше что было?
– Дальше он ее убил, – ответил вожак. – Лопатой. И закопал прямо под окном. А на этом месте выросло по весне дерево. Странное какое-то. И однажды его нашли на этом дереве повесившимся. Вот.
– Так я и знал, – покачал головой рыжий. – Так всегда бывает...
– Вы часто тут собираетесь? – спросил я.
– Часто, – ответил мне предводитель. – Но сегодня мы собрались в последний раз. Здесь теперь нехорошо.
Предводитель поежился и принялся меня внимательно разглядывать.
– А с тобой что случилось? – Он кивнул на мою шею.
– Да так... С одной девчонкой в бадминтон играли, а я запнулся и шеей прямо на тросик упал. Чуть башку себе не оторвал.
– Бывает... – философски заметил предводитель. – Попробуй мочой промыть, говорят, помогает.
– Чьей мочой?
– Своей. – Компания расхохоталась.
Я не обиделся.
– У нас учитель по физике каждый день пьет мочу и всем советует. И здоров, как бык.
Они снова рассмеялись.
– Еще хорошо илом натираться, – посоветовал предводитель. – Или зарываться в...
– Ты когда-нибудь слыхал про черную собаку? – спросил я его.
Я спросил про черную собаку, и вся компания напряглась и как-то незаметно, мелкими шажками собралась вокруг вожака. Они отодвинулись от меня, будто я был заразной чумной тварью. Рыжий испуганно осмотрелся.
– Ты знаешь про черную собаку? – снова спросил я.
– Все знают, – ответил предводитель. – Все знают про черную собаку.
Он сделал паузу, посмотрел на своих приятелей, а затем продолжил:
– Иногда это овчарка. Иногда это дог. Иногда это даже ньюфаундленд. Но чаще всего это беспородная собака. Она полностью черная, без подпалин и коричневых пятен. В последнее время ее замечают то здесь, то там. Близко подойти к ней тоже нельзя – она исчезает. Так что ее видно лишь вдалеке и краем глаза. Она промелькнет и исчезнет. Когда появляется черная собака, это значит, что в этом месте будет беда. Большая беда. Многие умрут. Такая собака – это как предвестник несчастий и зла. Лучше ее не видеть.
– Ну и?.. – спросил я.
– Два дня назад я видел черную собаку, – сказал предводитель. – Там, за портом. Я шел по берегу, искал, что море выбросило. Иногда очень хорошие вещи выбрасывает. Мы подбираем и относим их в лом. Деньги получаем. Я шел по берегу и вдали увидел черную собаку. Она стояла у самого берега и ела песок.
Я удивился.
– Да, да, – подтвердил предводитель. – Она ела песок. Это ведь необычная собака, она может делать то, чего не могут другие собаки. Так вот, черная собака повернула голову и поглядела прямо на меня. И долго глядела, пока я не отвернулся. А когда я снова посмотрел, она уже исчезла. Тогда я подошел к тому месту, где она стояла. Песок был мокрым, но никаких следов я не увидел...