Чудовище с улицы Розы
Шрифт:
– Жутко выглядишь, чувак, – сказала она. – Всклокочен весь, перемазан в чем-то... Кровь, что ли? Зеленка? Давай я тебя вытру.
Ли достала носовой платок и стала вытирать мне лицо.
– В яму свалился, – объяснял я. – Поцарапался весь, коньки чуть не отбросил...
– Осторожней надо, – приговаривала Ли. – Тут кто-то опять в городе чего-то натворил. Предки не говорят, но милиция приезжала. Предки странные. Закрылись у себя в спальне, сидят, шушукаются... А я вот книжку читаю...
Я заглянул в «Винни-Пуха». Пятачок
Прибежал Бакс, понюхал. Тявкнул. И сунулся к Ли, ему не понравилось, как от меня пахло.
– Бакси, – оттолкнула его Ли. – Не мешай!
– Я пойду, помоюсь, – сказал я. – Устал я чего-то...
Я принял душ. Изучил себя в зеркале. Шрам на шее выглядел просто роскошно – будто мне пытались отпилить голову, а потом приставили обратно. Пришили суровыми нитками. Я было хотел оставить все как есть, но затем все-таки замотал шею бинтом. Нечего пока. Смазал царапины на лице перекисью и поплелся к своей комнате.
Проходя мимо спальни, я увидел, что дверь не закрыта. Остановился. Па и Ма разговаривали. Про меня. Я затаил дыхание и стал смотреть в щель. Они курили. Курили прямо в спальне.
– Надо что-то решать. – Ма смотрела на Па.
Он промолчал.
– Что ты молчишь?
– А что мне прикажешь? – злобно произнес Па. – Взять револьвер и пристрелить его?
Теперь промолчала Ма. Она молчала довольно долго, потом сказала:
– Ты говорил, что у тебя есть какой-то друг на севере.
– Есть, – кивнул Па. – Есть. Я ему позвоню...
– Позвони. – Ма докурила сигарету до фильтра и затушила ее о подошву домашней туфли. – Ты уже говорил, что позвонишь...
– Завтра же позвоню... – как-то нерешительно произнес Па. – Найду телефон...
– Мне кажется, это все неспроста. – Ма смотрела в пол.
– Что неспроста? – не понял Па.
– То неспроста. Еще одного мальчика сегодня покусали...
– И что? – У Па вдруг затряслись руки.
Ма закурила вторую сигарету.
– Милиция считает, что это могло сделать какое-то животное...
– Какое животное? – тупо спросил Па.
– Большое. Волк. Размером с волка.
– Не хочешь ли ты сказать, что это сделал наш Бакс? – Па сделал большие глаза. – Что Сеня натравил Бакса? Своего пса?
– Я ничего не хочу сказать! – Ма сломала пальцами сигарету. – Я ничего не хочу сказать! Я боюсь.
Па почесал голову.
– Я боюсь, – снова проговорила Ма. – Я его боюсь. Помнишь ту книжку? Где собака жила с одними людьми, а ночью уходила в поселение и убивала детей. Потому что, когда она была щенком, какие-то дети каждый день привязывали ее к батарее и душили проволокой. Ночью она убивала, а утром приходила домой и ложилась спать как ни в чем не бывало. И никто не знал, что это та собака. Но однажды она пришла с пропоротым боком...
Па хихикнул.
– Чего ты смеешься? Ничего смешного нет! Он вполне мог это сделать. Мальчика покусали как раз тогда, когда мы с Ли уезжали на олимпиаду. А ты помнишь, где Сеня был все то время?
– Нет, – покачал головой Па. – Не помню. Я тоже на работе был... Мне кажется, что его вообще дома не было. Он где-то болтался...
– Зря мы все это...
– Что зря?
– Зря мы взяли этого парня. Мы ведь не знаем, кем были его родители. Наследственность – это очень серьезная вещь, а вдруг его родители были маньяки?
– Ну, полно...
Забавно, подумал я, а вдруг мои родители на самом деле были маньяки? Кто их знает?
– Ты видел его сегодня?
– Нет еще, – ответил Па.
– Он пришел весь перемазанный в крови. И вообще выглядел страшно. Шея перемотана бинтом.
– Так надо спросить, да и все...
– Нет, – сказала Ма шепотом. – Он соврет. Скажет, что подрался или упал куда-нибудь...
Па почесал подбородок.
– Только не вздумай сказать Лиз, – попросила Ма. – Ничего не говори, пусть она об этом не думает...
– Конечно, – закивал головой Па. – Конечно, не скажу...
Он отобрал у Ма пачку и закурил. Жадно закурил, дым пополз под дверь.
– Сегодня мне на работу звонил Коляскин, – сказала Ма.
– И что?
– Не знаю. Связь была плохая, он что-то сказал про него, я не разобрала. Перезванивала потом, но связи нет.
Па взял со столика бутылку виски, налил рюмку, выпил.
– И еще. Я слышала, что милиция видела возле дома первого мальчика большую коричневую собаку.
– Ты серьезно считаешь, что все эти нападения совершили Сеня и Бакс? – спросил Па.
– Он мог это сделать, – сказала Ма. – Он вполне мог это сделать. Баксу все равно на кого нападать, на тебя он уже рычал! А вдруг в Бакса кто-то вселился?
– Прошу тебя, давай обойдемся без всей этой ерунды, ладно? На дворе двадцать первый век, а ты мне говоришь про какое-то переселение душ, про одержимых собак... Похоже на дешевый фильм ужасов.
– Вот именно! – тихо вскрикнула Ма. – На фильм ужасов! Именно на фильм ужасов. Ты должен его убрать отсюда.
Они предали меня. Но я не очень обиделся. Они ведь были не моими родными родителями. У них была своя дочь, они за нее волновались. Я не очень на них обиделся.
– Погоди-ка...
Ма замолчала.
– Что? – спросил Па.
– Он слушает.
– Кто слушает?
– Он.
Па выглянул в коридор. Мы встретились глазами. Па долго смотрел на меня, а потом не выдержал и отвернулся.
– Его нет здесь, – произнес Па. – Тебе показалось.
Я выскочил в гостиную, сел на диван, отдышался и выкинул из головы все мысли. На кресле валялся раскрытый «Винни-Пух». Я почитал немного, а затем поднялся наверх, к комнате Ли. Открыл дверь.
Ли лежала на своем диване и слушала музыку. Риммы в ее комнате не было.