Чудовище
Шрифт:
– Твоему отцу есть что отпраздновать?
Торн с энтузиазмом кивнула, протягивая руки к завернутым в бумагу пирожным.
– Сегодня мы сделали золото.
Пекарь замер.
– В смысле, настоящее золото? Не ту тарабарщину, которую он сделал в прошлый раз?
– Нет, – возразила Торн. – Настоящее золото. Я видела его собственными глазами.
Она глубоко вдохнула аромат выпечки, чувствуя, как текут слюнки, а затем отодвинула край бумаги, чтобы взглянуть на лакомства.
Клубнику она любила больше
Пекарь тихо рассмеялся.
– Рад слышать. Ну, иди давай.
Торн помахала рукой на прощание и выскочила за дверь. Она побрела по улице, вдоль которой выстроились причудливые дома с покатыми крышами, выложенными плиткой. Их дом тоже выглядел так, вот только плитка потрескалась, краска облупилась, а лестница стонала каждый раз, когда по ней ходили.
Отец встретил ее на окраине со свертком под мышкой.
Она протянула ему пирожные.
– Я успела!
– Спасибо тебе, Торн. – Глаза отца блеснули, и он кивнул на угощение. – Почему бы нам не съесть их по дороге домой?
У нее отвисла челюсть.
– Десерт до ужина?
– Я никому не скажу, если ты тоже будешь молчать, – прошептал он.
Она хихикнула и вгрызлась в пирожное. Весь путь они преодолели очень быстро.
Солнце село, и Торн вздохнула, когда они вошли в дом. Тепло очага согревало кожу. Она даже не заметила, что замерзла. Девочка потерла рукой свой полный живот и рухнула в маленькое кресло перед камином.
– Так вкусно, – сказала она, снова облизывая пальцы.
– Мистер Баркле знает толк во вкусных угощениях, – заметил отец, закрывая дверь. Его ботинки глухо стучали по полу, пока он шел на кухню. – Я купил свинины у мясника. Ты голодна?
Она встала на колени и посмотрела на него поверх спинки стула.
– Не очень.
Он усмехнулся.
– Мясу нужно время, чтобы поджариться, но, по крайней мере, наши пирожные немного утрясутся. Почему бы нам не почитать немного?
Пока папа готовил мясо, Торн поднялась со стула и побрела в свою любимую комнату – библиотеку. Здесь вдоль стен тянулись книжные полки – каждая до краев заполнена книгами. Посередине стоял письменный стол, за которым папа работал, а она училась.
Девочка подошла к нижней полке у южной стены и достала старую фиолетовую книгу сказок. Когда она вернулась в гостиную, отец уже насаживал свинину на вертел над огнем и разговаривал сам с собой.
– Столько всего нужно подготовить для ярмарки через две недели, – бормотал он. – Конечно, придется повторить эксперимент несколько раз, чтобы убедиться, что это не случайность. Еще нужно добыть сырья. Если продадим немного золота, то сможем купить новую ломовую лошадь. Уинни уже не справляется с такой нагрузкой и…
Торн забралась обратно на стул рядом с отцовским креслом, обтянутым потертой кожей, и открыла книгу сказок, параллельно прислушиваясь к тому, как он переворачивает мясо. Он бессвязно бормотал обо всем, что ему предстоит сделать перед поездкой, а она про себя читала отрывки из рассказа и рассматривала красочные картинки.
– Моя розочка, ты слишком быстро взрослеешь.
Торн, моргая, посмотрела на него. Он улыбнулся, отчего морщинки вокруг его рта и глаз прорисовались более четко. Папа старел.
– Я уже большая, – поправила она его.
Отец сел в кресло и некоторое время наблюдал за ней.
– Я оказал тебе медвежью услугу, милая. Ты становишься взрослее. Может быть, тебе стоит почаще играть с деревенскими детьми?
– Мне нравится играть, но еще больше мне нравится проводить время с тобой, папа.
Он улыбнулся и кивнул на книгу, лежащую у нее на коленях.
– Опять сказки?
– Картинки красивые, – заявила она.
– Тут ты права. – Он раскинул руки в стороны. – Давненько ты мне не читала. Почему бы тебе не начать?
Торн кивнула и соскользнула со стула, от чего скрипнул пол. Она подошла к отцу и протянула ему книгу, а он усадил ее к себе на колени. Девочка открыла фиолетовый сборник сказок на своем любимом рассказе о мальчике, который никогда не старел и нашел сокровище.
– Я могу прочитать его, – сказала она, снова зевая. Торн прижалась к груди отца и вдохнула запахи обугленного дерева и расплавленного металла, которыми всегда пахла его кожа. Запах дома.
– Хорошо, девочка моя, – прошептал отец, протягивая ей книгу. – Полагаю, тут ты закончила в прошлый раз.
Торн нетерпеливо взяла книгу из его рук.
– Давным-давно, – начала она, выпрямляясь, чтобы удобнее расположить книгу на коленях, – жил-был мальчик, одетый в зеленое…
Глава вторая
– Знаю, ты бы посмеялся надо мной за то, что я ее снова перечитала, но такая уж я, ничего не поделаешь, – тихо произнесла Торн, нежно поглаживая книгу. Из-за тающего снега юбка совсем промокла, и у девушки стучали зубы. Книга была очень старой: уголки начали осыпаться, а золотые буквы местами выцвели или вовсе отсутствовали, но такой она любила ее еще больше. Джек назвал бы ее безнадежным романтиком, но эти слова крайне далеки от правды.
Благодаря книгам ей удавалось на время сбежать из реального мира, в котором настоящая любовь выживала в редких случаях.
Торн плотнее закуталась в шерстяной плащ и прижала книгу к груди. Она никогда не пропускала годовщину смерти отца, даже если шли дожди, сыпал снег и дули сильные ветра.
Она положила маленькое, сложенное пополам одеялко перед могилой отца, а затем аккуратно разместила на ней книгу.
– Каждый год я мечтала, чтобы ты вернулся домой, но, думаю, все мы когда-нибудь должны повзрослеть, – серьезно сказала Торн, поглаживая корешок фиолетовой книги. – Она для тебя.