Чудовище
Шрифт:
– Да это же тираннозавр-рекс!
– произнес ликующим шепотом, словно боясь спугнуть удачу, Гишу.
– Величайший наземный хищник, живший сто миллионов лет назад. Сенсация столетия!
– Для тираннозавра низковат, - спокойно возразил Алан.
– И не сто миллионов, вы у себя там поправьте.
– Вы судите по высоте пасти, а он мог и нагнуться, чтобы схватить поудобнее.
– Тирекс для начала перекусил бы жирафу шею, а не стал бы сгибаться вдвое, чтобы вцепиться в грудную клетку.
– Полагаю, это четвероногое, - перебил их Франц.
– И, вероятно, всё же млекопитающее, а не рептилия.
– Почему не рептилия?
– спросил резко Гишу.
– С чего вы взяли?
– Сильная дифференцированность зубного аппарата. У пресмыкающихся такого нет. Агрессор снабжен очень мощными, длинными клыками, которые нанесли чрезвычайно глубокие ранения. Некоторые - с проникновением в тело жертвы на десять и более сантиметров. Странная, признаюсь, картина. Впечатление, словно на жирафа напали два разных животных. Первым ударил рогами очень большой копытный, а потом стал вырывать огромными кусками мясо гигантский хищник.
– Так жирафа для начала забодали?
– переспросил Гишу и тут же расплылся в широкой улыбке.
– Тогда я знаю, кто это такой! Это цератозавр, ящер-носорог. Рогатого чипекве считают как раз цератозавром.
– Рог цератозавру служил украшением, а не оружием, - возразил Алан.
– Хотя зубы у него как раз длинные. Самый саблезубый из тероподов. Но он не охотился на крупную дичь. Да и сам весил куда меньше четырех тонн.
– Делать какие-то конкретные выводы считаю преждевременными, - сухо сказал Франц.
– Впрочем, мне лично по методике атаки представляется что-то близкое к кабану, только увеличенный в пропорциях на порядок.
– Тогда это эндрюсарх, - сказал Алан, - или энтелодон.
– Кто это?
– тихо спросила Эмма.
– Древние хищные свинообразные размером с быка, - пояснил Алан.
– Жили сорок миллионов лет назад. Нет, наш всё равно будет покрупнее.
Инспектор Хэл, переговорив с егерем, подошел к ученым.
– Извините, что вмешиваюсь в научную беседу, но с нашей системой мониторинга этого вашего цератозавра или эндрюсарха мы бы обязательно обнаружили.
Франц пожал плечами:
– Я сам был настроен скептически, но таковы факты. Примерные вес и размеры животного установлены мною по строго научной методике. Оставленные на теле жертвы следы дают все основания говорить о величине нападавшего.
– С радостью бы вам поверил, но показаниям собственных камер наблюдения я верю больше. Имеются аэроснимки этого района непосредственно до и после происшествия. Никакого гигантского хищника на них нет и в помине. Только самые обычные животные.
– Выходит, жираф сам себя загрыз!
– натянуто засмеялся Гишу.
– Это не шутки! Вы ставите под сомнение мою компетентность!
– Франц гневно взирал на инспектора.
– Я требую представить мне эти снимки.
– На базе у вас будет допуск ко всем нашим данным. Если вы закончили с осмотром, можем отправляться прямо сейчас.
Инспектор Хэл наслаждался на открытой веранде пивом и закатом под крики оживившихся вечером птиц. Багровый солнечный диск скрылся уже наполовину, сделав контрастными силуэты деревьев и пасущихся между ними животных. Можно было даже разглядеть частокол тонких рогов бредущего стада ориксов. Инспектор мысленно нарисовал над ними оскаленный профиль тираннозавра. Картинка из фантастического фильма. Кстати, в каком-то из них был динозавр, способный становиться невидимым, сливаясь как хамелеон с окружающим фоном. Хэл невольно поёжился. Вот ведь лезет всякая дурь в голову! Следы бы такой всё равно бы оставил, а следов в саванне не было.
– Не помешаю?
– спросила Эмма, подойдя и присев в соседнее кресла.
– Нет. Я всё равно уже ухожу, - ответил инспектор, готовясь подняться.
– Не торопитесь!
– удержала его журналистка.
– Мне кажется, вся эта история - искусная мистификация.
– То есть?
– Гишу и другие приехали сюда, чтобы сфабриковать доказательства существования в Африке живого динозавра.
– Думаете, им по силам устроить то, что вы видели? Это не фотографии подделать или там отпечатки лап. Вы представляете, как это сложно - пробраться в заповедник, убивать и калечить с помощью каких-то инструментов слонов или жирафов, да еще при этом не попасться нам на камеры. И такие усилия ради пары статеек?
– Не ради статеек.
– Эмма наклонилась и сказала еле слышным шепотом.
– Это дело большой политики.
Инспектор поперхнулся пивом.
– Да, да! Если в мировой прессе поднимется шум, что здесь живут динозавры, перед ООН поставят вопрос о передачи территории проживания таких уникальных животных под международный контроль. Вернее, под контроль какой-нибудь транснациональной корпорации. Динозавров тут на самом деле нет, но вот уран или что-то еще вполне могут быть. Вот об этом и будет мой материал!
Инспектор решительно поднялся из кресла.
– Послушайте, Эмма! Заповедник и сейчас фактически под патронажем ООН. Иначе как бы мы сохранили животных при всех местных переворотах. А для корпораций такой источник исходных генотипов ценней любого месторождения. Есть куда более простые способы получить уран в Африке. К тому же вот шума в прессе корпорации точно не любят. Да и не получится сфальсифицировать почти сотню таких нападений. У нас, знаете ли, тут каждый акр под наблюдением.
– Если у спецслужб корпораций есть свои люди среди сотрудников заповедника, то ваши телекамеры будут показывать совсем не то, что происходит на самом деле. Может, скоро и динозавра увидите с их помощью.
– Всё это хорошо, Эмма, но подумайте, если спецслужбы решили провернуть такую аферу, то им лучше вербовать не моих сотрудников, а самого меня. Вот вы пришли поговорить со мной о заговоре, а может быть я его здесь и возглавляю?
Не говоря больше ни слова, Эмма развернулась и направилась к своему бунгало.
Хэл снова устроился в кресле. Да, странные мысли порхают в голове у этой девицы. Однако и сам скорее станешь конспирологом, чем поверишь в живого динозавра. В конце концов, что мешает одному из его егерей подчищать записи телекамер, пока второй в это время таранит несчастных животных фургоном с навинченной механической пастью. А что - чистая коммерция. Якобы съеденное таинственным зверем мясо можно пустить на черный рынок. Сейчас слонятина в элитных ресторанах стоит столько, сколько раньше слоновьи бивни. Хотя уж больно хитрой выходит задумка для его парней. Если только их действительно не надоумил кто-то из нынешних гостей. Выходит, Эмма в чем-то права? Пожалуй, за господами учеными надо проследить.