Чудовищная ложь

Найт К. А.

В нем никто не живет, кроме них.

Монстров.

Монстры, которые тридцать лет назад повергли наш быстро растущий и перенаселенный мир в хаос. Долгие годы на улицах города бушевала война, пока люди не поняли, что ее нельзя выиграть. Нет, чудовища оказались слишком сильными, слишком умными и слишком быстрыми. Поэтому правительство построило стену, запершую их в черте города, и оставило их голодать и умирать.

Только они не умерли.

Время от времени посылают группы, чтобы проверить монстров, но назад никто не возвращается. Я единственный человек, который перебрался за стену и осталась жива. Ну, не перебралась, но это секрет, который никто никогда не

узнает. Я не скажу об этом ни единой душе, чтобы защитить людей от опасностей, которые скрываются за стеной, и единственный источник дохода, который не дает мне оказаться в доме удовольствий. Я видела там много таких девушек, как я, осиротевших и напуганных. В их глазах я вижу пустоту. Я всегда могу сказать, кто они, даже в обычной одежде. У них такой вид – несчастный и безжизненный. Мужчины и женщины платят за то, что с ними делают... ну, это ужаснуло бы любого. Никто не приходит в самый бедный, самый опасный район дома удовольствий за обычным сексом в постели. Они приходят за тем, что запрещено законом или привело бы в ужас их обычные заведения.

Оторвав взгляд от стены, опускаю голову как раз в тот момент, когда дождь начинает стихать и наступает ночь. В это время за стеной раздается шум, вой, ворчание и крики. Прожив здесь достаточно долго, я привыкла к ним, но в детстве они приводили меня в ужас. Я смотрела большими глазами на стену и спрашивала, в безопасности ли мы, не съедят ли они нас. Люди смеялись надо мной, но я видела беспокойство в их глазах. Никто не знает, выдержит ли стена. До сих пор она держалась, но кто знает, что принесет будущее?

Знаю только, что больше не боюсь ни стены, ни города.

Для меня теперь это тихое, знакомое и почти мирное место. Именно здесь, среди людей, меня охватывает ужас. Ведь это люди сделали меня сиротой, морили голодом, били, издевались и выбросили как мусор. Рука поднимается к маленькому шраму над губой. Он напоминает мне обо всем, что я потеряла, и обо всем, что я сделала, чтобы выжить.

Нет, я боюсь не монстров за стеной, а тех, с кем живу рядом.

Вскоре передо мной предстает здание с неоновой вывеской – магазин Грима – стоящее на сваях, высоко над трейлерами и лачугами, где продаются безделушки, коллекции и в котором можно купить и продать все, что угодно. Он также продает оружие, и я готова поспорить, что Грим продает даже людей. Я вздрагиваю при этой мысли. С ним надо держать ухо востро, но выбора у меня нет, когда на его деньги получаю еду после нескольких дней грызущего голода. В животе у меня бурчит при мысли о еде, но я привыкла к этому, поэтому не обращаю внимания и иду вперед. Я просто отдам ему его предмет, получу свои деньги, а затем поспешу домой, чтобы поесть и поспать несколько дней, и восстановиться после похода. Я зеваю, вспоминая комковатый матрас в моем однокомнатном доме. Несмотря на его состояние, это лучше, чем улицы или быть чьей-то игрушкой.

Я спешу в магазин, не обращая внимания на покупателей, прохожу за рваную желтую занавеску в подсобку, где Грим пересчитывает банкноты на стеклянном столе. Сигара зажата между его полными губами, а глаза устремлены на старый телевизор, установленный в углу, изображение на котором гаснет каждые несколько секунд.

— Чертов сигнал становится все хуже, чем больше они строят стену, — бормочет он и когда видит, что я стою там, вскакивает и смотрит на меня. —Девочка, в следующий раз шуми, мать твою! — кричит он.

Мне нравится нервировать этого сильного человека. Ухмыляясь, я откидываю капюшон и сую руку в карман, поглаживая предмет.

— С чего бы мне это делать, если ты платишь мне за молчание и осторожность?

—

Ладно, ладно, отдавай уже, — ворчит он.

— Сначала деньги, — возражаю я.

Смеясь, он начинает считать купюры.

— После стольких лет ты все еще не доверяешь мне.

— Я никому не доверяю. — Я пожимаю плечами. — Ничего личного.

— Да, и так ты остаешься в живых. Ладно, детка, держи, и еще сверху за то, что так быстро принесла.

Я вытаскиваю голову и передаю предмет ему.

Грим осторожно поглаживает ее, проверяя, нет ли повреждений.

— Отлично. С тобой приятно иметь дело, малыш.

— Вот почему ты не даешь мне умереть. — Я засовываю деньги в карман и начинаю двигаться к двери, желая поскорее уйти. Видимо, я задержалась, потому что он встает и смотрит на меня.

— Девочка, подожди. У меня есть для тебя другая работа.

Я колеблюсь. Мне сейчас ничего не нужно, и я хотела выходной, но он наклонился ко мне.

— Ты заработаешь больше денег, чем за год, а может, и за два.

Черт, ладно, я не могу отказаться, и теперь он меня заинтересовал. Такая зарплата могла бы вытащить меня из трущоб в более безопасный район. Но смогу ли я уйти, если это все, что я знаю? Словно поняв, что я у него в руках, Грим возвращается на свое место

Зная, что он предлагает столько денег, я все же беспокоюсь о том, что он хочет от меня.

— Я никого не буду убивать, — пробурчала я.

— За кого, черт подери, ты меня принимаешь? — Он качает головой. — Не отвечай. Я – наводчик, ты – искатель, мы не убийцы. Люди приходят к нам за потерянными предметами или, как в данном случае, чтобы получить что-то за стеной.

— Я слушаю, — отвечаю я, но не сажусь. Я качаюсь на пятках, готовая убраться отсюда, как только решу, что делать.

— Кто-то заплатит большие деньги за то, чтобы кто-то оказался там, — говорит он мне.

— В смысле человек? — спросила я, искренне потрясенная. — В смысле, ты хочешь, чтобы я взяла человека с собой за стену? Зачем?

— Да хрен его знает, я и не спрашивал. Они платят мне за это. Все, что я знаю, это то, что они не хотят никаких вопросов, и они хотят, чтобы этого человека сопроводили и вернули в целости и сохранности.

Я спорю с собой, но, честно говоря, мне лучше работать в одиночку. Я никогда никого не проводила за стену. Я знаю некоторых людей, которые пытались и погибли, так что я могу полагаться только на себя. Кто-то другой поставил бы мою жизнь под угрозу и разрушил бы безопасность, которую я обрела за стеной.

— Нет, — отвечаю я.

— Хорошо, я найду кого-нибудь другого, — раздраженно огрызается он.

— Нет никого другого, и ты это знаешь, — отвечаю я.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти. Я могла бы подумать об этом, но знаю, что права – никто другой не сможет провести человека в город незамеченным. Я могу просить о чем угодно. Черт, я собираюсь это сделать, да?

— Мне нужно пять тысяч, а не три, — говорю я, не оборачиваясь.

— Заметано, — отвечает Грим без колебаний, и я чуть не кричу от волнения, но мне удается сохранить спокойствие. — Туда и назад в целости и сохранности. Войти и выйти, девочка, я серьезно. Это очень важно, связано с самим нашим правительством.

Я дрожу. Если они нанимают нас, значит, дела идут плохо. Может, и хорошо, что я согласилась на эту работу, а потом уеду, пока есть возможность. В конце концов, у меня уже давно дурное предчувствие, так что, возможно, это только начало конца. Никто не может жить здесь вечно, а трущобы слишком переполнены. Болезни, убийства и столько преступлений, что в какой-то момент им придется вмешаться.