Чудовищная правда

Найт К.А.

– И почему же? – спрашивает Акуджи.

– Потому что нам тоже интересно. А то, что рядом с вами стоят люди и не закованные в цепи, показывает мне, насколько вы слабы и насколько вам плевать, – усмехается монстр, вышагивая перед нами, как зверь в клетке, пока я прижимаюсь к Катону.

Катон тянется назад рукой, и обхватывает меня.

– Плевать на что? – повторяет Акуджи.

– На то, что человеческие солдаты сейчас окружают стену с оружием. – Самаэль ухмыляется, бросая эту бомбу.

Я расширяю глаза, мы все смотрим на него, а затем начинается хаос.

ГЛАВА 24

КАТОН

–

Что? – рычит Акуджи.

Я стараюсь сохранять спокойствие, даже когда притягиваю Талию ближе, желая ее защитить. Я боюсь, что они пришли за ней.

Акуджи, должно быть, переживает тот же внутренний спор, потому что Ария утешает его.

– Они не пришли, когда я была за стеной с Талией, так что они не за нами. Хотя странно, что они сделали это сейчас.

– Почему? – спрашиваю я, желая понять, как мне лучше защитить Талию.

– Они пришли только сейчас, после того как другая женщина прошла через стену, так что же им нужно? От вас? Они пришли бы раньше, если бы хотели новой войны с монстрами, а если бы им нужны были мы, они пришли бы несколько дней назад. Логично предположить, что им нужна женщина. – Ария переводит взгляд на Самаэля. – Женщина, которую ты забрал.

– Ты забрал женщину? – Я зарычал, красный цвет застилает мне зрение. Мысль о том, что этот... этот ублюдок похитил невинную человеческую женщину, пробуждает во мне защитные инстинкты, и я становлюсь скорее зверем, чем человеком. Я чувствую руку Талии, ее мягкую маленькую ладошку, у меня на спине, удерживающую меня, а затем ее губы на коже, потом я успокаиваюсь.

Если бы только Талия знала о его репутации, о том, на что он способен и что он собой представляет. Ей было бы страшно даже находиться рядом с ним. Он чудовищнее любого из нас и неоднократно доказывал это своими действиями - действиями, которые привели его на территорию

Дарклингов в полном одиночестве много лет назад, прежде чем он основал свое собственное племя отщепенцев.

Я отхожу от Самаэля вместе с Талией подальше, не доверяя ни ему, ни его нестабильному поведению, ни его товарищу. Я не хочу начинать войну, но если он еще хоть раз взглянет на нее, ему конец.

– Она пришла на нашу территорию через стену. Законы гласят четко, – огрызается Самаэль.

Мой страх за невинную женщину только усиливается. Она даже не представляет, во что ввязалась. Возможно, она убегала от людей, а вместо этого наткнулась на нечто гораздо худшее.

Если она бежала и готова была войти в забытый город, наполненный нами, чтобы уйти от того, кто ее преследовал, значит, она знает что-то важное, что-то, что мы можем использовать для защиты наших людей и суженных. Акуджи, должно быть, думает о том же, потому что его слова повторяют мои мысли.

– Она

должна что-то знать, – пробормотал Акуджи. – Мы должны выяснить, что.

– Она наша пленница, так что мы узнаем, что она знает. – Самаэль злобно ухмыляется.

Кровь грохочет в моих ушах. Я знаю, что он будет пытать ее и делать с ней невыразимые вещи. Акуджи не было рядом, когда Самаэль сошел с ума и превратился в монстра, которым его называли даже наши люди.

Он всегда был другим, и мы все понимали, почему, но он поддался этому.

Он стал дарклингом, монстром, которого боятся даже наши люди, и теперь у него в плену человек - одна из тех созданий, которых он ненавидит больше всего на свете.

– Если ты тронешь хоть один волос на ее голове, я разорву тебя на куски, – предупреждает Акуджи, в очередной раз доказывая, что мы думаем одинаково.

– Он этого не сделает, – медленно говорит Ария, встречаясь взглядом с Самаэлем. – Потому что если люди ее ищут и узнают, что он убил или ранил ее, они придут за ним и его народом. Он будет ответственен за то, что снова начал войну и, если я не ошибаюсь, нарушил ваши законы. Разве не так? – Ария смотрит на своего спутника жизни, и я вижу, как в его глазах светится гордость. Дура. Я качаю головой и притягиваю Талию поближе, радуясь, что Талия не рисует себе мишень против этого зверя.

– Верно, малыш, – хвалит Акуджи, и я отворачиваюсь, чувствуя, что прерываю его. То, как они смотрят друг на друга... Хотел бы я, чтобы Талия смотрела на меня так же, как я на луну и звезды, но это эгоистично, и я счастлив тем, что мы имеем. Она - моя спутница по жизни, моя любовь, даже если она никогда не захочет этого. Я никогда не буду давить на Талию или причинять ей боль, как это делали все остальные. Я просто буду рядом, чтобы поддержать ее и защитить от жестокого мира, который не видит ее величия, доброты и красоты.

Самаэль предупреждающе рычит, заставляя меня выпустить когти, когда Акуджи делает шаг навстречу своей паре.

– Ладно, раз она твоя пленница, то тебе придется спрашивать ее, и ты не причинишь ей вреда и не тронешь ее даже пальцем. Если я узнаю, что ты это сделал, племена соберутся вместе, и мы уничтожим тебя.

Мы все соберемся вместе. За то время, что Самаэль провел, зализывая раны на своих темных землях на севере, он стал сильнее и одичал. С ним не стоит связываться, но знаю, что однажды мы это сделаем, пока он медленно погружается в безумие.

Но не сегодня, не с Талией. Она может пострадать, и я никогда себе этого не прощу. Помня о безопасности своей подруги, я вмешиваюсь, чтобы разрядить обстановку, пока она не привела к кровопролитию.

– Хватит. Мы не можем позволить себе междоусобицу, если люди придут за нами. Мы должны работать вместе. Пока мы ждем, чтобы узнать, что знает человек, мы должны разработать план по сдерживанию и наблюдению за людьми на наших границах.

– Что ты предлагаешь? – спрашивает Акуджи, зная, когда стоит прислушаться к моим словам, ведь именно я первым помог разделить земли и придумать племенные территории, а также протоколы безопасности. Тем не менее, он предупреждающе смотрит на Самаэля.