Чукчи. Том I
Шрифт:
Чукотские женщины, как и вообще женщины всех народов, более сострадательны, чем мужчины. На стойбищах богатых оленеводов, если хозяин скуп и дает слишком мало еды и одежды своим пастухам, долгом хозяйки считается восполнить недостаток из своих запасов и вещевых мешков.
О случаях каннибализма среди чукоч мне не пришлось слышать, хотя голодовки, уничтожившие целые селения, были еще свежи в их памяти. Относительно юкагирских семей, голодавших в 1895 году на Среднем Омолоне, известны случаи самого зверского каннибализма. Не было у чукоч также ни одного случая подкидывания новорожденных девочек. Новорожденные дети, правда, в случае смерти матери часто подвергаются удушению. Их относят вместе с матерью на место погребения, но это делается потому, что чукчи считают невозможным воспитать ребенка без матери. Приходилось слышать о женщинах, только что разрешившихся от бремени, которые, почувствовав себя очень плохо, душили своих
Гостеприимство более развито среди приморских чукоч, чем среди оленных. Чукчи говорят, что если гость даже побьет хозяина, хозяин все равно должен остаться дружественным к нему. Во время моей последней поездки по берегу Тихого океана мне несколько раз пришлось задержаться из-за непогоды в чукотских и эскимосских селениях. Несколько раз бывало так, что хозяин дома, имея мало ворвани и совершенно не имея дров для разведения огня, ломал свои сани или вытаскивал одну за другой деревянные опоры своего дома, рискуя разрушить его.
У оленных чукоч в отношении гостеприимства дело обстоит иначе. Прежде всего они гораздо более суеверны в отношении "предохранения" себя от болезней. Во время эпидемии даже совершенно здоровый путник, приезжая издалека на чукотское стойбище, особенно ночью, не будет впущен ни в один из шатров. В приморских селениях этого никогда не может случиться. Оленные чукчи и сами не особенно любят входить во время эпидемии в чужие дома, предпочитая ночевать на открытом воздухе, оградив себя заклинанием против духов. Даже в обычное время гость, прибывший на стойбище, считается на положении равном с обитателями шатра. Ему также приходится ждать снаружи до вечера, когда будет приготовлено спальное помещение. Часто он не получает пищи до общего обеда, который у чукоч обычно бывает вечером. Во время больших оленьих скачек многочисленные гости, приехавшие принять участие в скачках или посмотреть на них, часто совсем не получают еды и после целого дня, проведенного на открытом воздухе, возвращаются голодными на свои стойбища, расположенные за 80 — 100 километров.
Воровство среди приморских чукоч встречается сравнительно редко. Украсть у соседа-односельчанина считается большим позором. Согласно обычая, гостю для его имущества отводится место в кладовых хозяина под его личную ответственность. Развитие торговли, правда, подорвало природную честность. Теперь во всех больших селениях владельцы деревянных амбаров, купленных у китоловов, запирают их крепкими висячими замками, опасаясь грабежа. Во время моего пребывания среди эскимосов на мысе Чаплина женщина-шаманка была дважды поймана на месте преступления. Она воровала меха из кладовой, чтобы продать их китоловам. Шкуры были возвращены владельцу, но воровка осталась ненаказанной и только получила выговор. По свидетельству Норденшельда, обворовать и обмануть чужестранца у чукоч не считается предосудительным. Однако во время моей поездки по приморским чукчам и эскимосам ни одна из моих вещей не пропала. Между тем среди оленных чукоч приходилось не только остерегаться открытых попыток воровства, но даже и грабежа. "Берегись моей матери, — предупреждал меня хозяин одного шатра, — она такая, что может украсть даже свежий помет из-под живого человека".
Среди оленных чукоч воровство между стойбищами и стадами, можно сказать, вошло в обычай. В языке, кроме обычного понятия tь-tuleerkьn — "я украл", имеется еще другое слово, более деликатное — tьngьntьweerkьn, обозначающее "я извлек", буквально — "я дал возможность (вещи) убежать". Ссоры между соседями из-за взаимных обвинений в воровстве — постоянное явление. Многие чукчи носят насмешливые прозвища благодаря своим воровским предприятиям. Например, ьre-ceivun — "ходок на коленях". Носитель этого прозвища подползал на четвереньках к чужому стаду во время отела с намерением украсть нескольких новорожденных телят. Другой носил прозвище nnььcgь-Latuwge ("Latuwge с ошейником") за то, что на одном стойбище он украл наполовину сварившиеся кишки из кипящего котла, повесил их вокруг шеи и ел их даже во время погони. Эти прозвища так упрочиваются, что и сами носители их употребляют вместо имени, особенно если им случается потерпеть от духов болезни. После тяжелой болезни чукчи обычно меняют свои имена. На ярмарках мелкие кражи происходят ежедневно, как на складах, так и в жилых помещениях. Однажды я видел, как один молодой чукча, придя в торговую палатку, украл связку беличьих шкур и пытался продать ее самому же владельцу. Будучи изобличен, он только сказал: "возьми их, если они твои" и сел на лавку, ожидая обычного угощения.
Как упоминалось выше, ссоры между чукчами и соседними племенами происходят постоянно. Кереки, живущие на мысу Барыкова, неоднократно жаловались, что телькепские чукчи обходятся с ними дурно, берут меха без уплаты и заставляют их детей работать в качестве пастухов. Однако надо сказать, что кереки получают от телькепских чукоч оленьи шкуры для одежды, сухожилия для сетей, мясо, русские товары, американские карабины и патроны, которые идут с мыса Чаплина.
Колючинские чукчи-собаководы жалуются, что обитатели Тихоокеанского селения L~uren имеют обычай, по временам, грабить сани, возвращающиеся из торговых поездок с грузом иностранных товаров. Распря между селениями L~uren и Janraaj была жива еще два поколения тому назад. Обитатели обоих селений и многих стойбищ в окружности бухты Лаврентия, прославились свирепостями. Некоторые из них покупают у американских китоловов револьверы и носят их в специальных кобурах в рукаве, всегда наготове. Дж. Келли, американский агент по покупке оленей, который зимовал в 1897 — 1898 году на берегу бухты Лаврентия в блокгаузе, вблизи селения Janraaj не раз имел столкновения с туземцами. Они пытались напасть на его дом и разграбить его.
Чукчи не отличаются сметкой, особенно в торговых делах. Соседи постоянно обманывают их. Система их счета, так называемая "пятерично-двадцатеричная", весьма не совершенна, — все числовые операции чукчи совершают с помощью пальцев обеих рук. Чукотское понятие "счет" — trьlgьrkьn — собственно означает "я пальчу"; "считать" по-чукотски — "пальчить". Вопрос "как много?" соответствует вопросу "как много пальцев" — "ter rьlgьt?". Исчисление совершается по способу, свойственному многим примитивным народам. Так, например, слово "пять" — mьtlьen — представляет сокращенное слово "рука" — mьnьtlьen; "десять" — mьngьtken — обозначает "принадлежащим двум рукам"; "пятнадцать" — kьlgьnkьn — вероятно, представляет сокращенное слово gьtkalgьken, которое значит "принадлежащее ноге"; "двадцать" — обозначается словом qlikkin, которое значит "принадлежащее человеку". Слово qlaul — "человек" — также употребляется в значении "двадцать". Пальцы рук и ног играют такую важную роль в счете, что без них чукча едва ли был бы в состоянии считать. Большие числа составляются из групп — двадцаток (людей). Так как счет идет на пальцах, то пределом является двадцать двадцаток — qlig-qlikkin. Все числа выше этого называются "предел знания" — qьew-tegьn. Этот термин употребляется богатыми торговцами, чтобы выразить понятие тысячи. Большинство чукоч, особенно оленные, не в состоянии обращаться с числами большими, чем группа двадцаток. Поэтому, когда приходится иметь дело с мелкими шкурками, как например, с выпоротками или белками и т. п., счет которых требует больших чисел, чукчи связывают их в пучки и продают каждый пучок или кучку пучков в отдельности. Беличьи шкурки связываются по десять штук, по примеру ламутов. Пыжики связываются по три (обычная меновая цена за кирпич чая) или по пяти; затем четыре пучка соединяются вместе, чтобы образовать двадцатку. В недавнее время чукотские торговцы в подражание русским стали употреблять маленькие зазубренные палочки в качестве бирок; каждая зазубринка означает пять, четвертая зазубринка, сделанная более глубоким надрезом, обозначает двадцатку.
Пастухи обычно не считают своих оленей, они не в состоянии также помнить всех своих животных по их внешним признакам, как утверждают некоторые путешественники. В больших стадах они знают только наиболее выдающихся оленей, как-то: самцов-производителей, старых маток, ездовых, грузовых оленей и т. п. Если случится утрата, то они не всегда узнают о ней. На телят чукчи обращают мало внимания и не слишком заботятся о них.
Ангентов пишет, что один богатый оленевод с Сухого Анюя пытался сосчитать своих оленей при помощи загородки. Оленей загоняли в загородку, потом выпускали. Каждый загон представлялся особыми деревянными кружочками, и все кружочки помещались в рукавице. Тунгусы таким же способом подсчитывают оленей. но среди чукоч подсчет мог иметь только случайный характер, так как всякий новый эксперимент считается опасным для благополучия стада.
ВРЕМЕНА ГОДА
Следует сказать несколько слов о чукотском способе деления года. Год разделяется на 12 лунных месяцев, или лун. Ряд месяцев начинается с зимнего солнцестояния, время которого отмечается с особенной аккуратностью. Промежуток (темный) между двумя месяцами (лунами) называется лунным промежутком. Названия месяцев следующее:
1. Ьnp-luwle-lilgьn — "старый дикий олень месяц" — с 20 декабря до 20 января (приблизительно), происхождение названия неизвестно.
2. Cacanlorgьn — "холодное вымя" (месяц).
3. Lee-lorgn — "настоящее вымя" (месяц).
4. Gro-elgьn — "месяц теления".
5. Imlьrьlьn — "водный" (месяц).
6. Tawtьnjelgьn — "месяц листьев".
7. Om-jelgьn — "теплый месяц" или "летний месяц".
8. Nec-ilgьn — "месяц сбрасывания оленьих рогов".
Ele-ilgьn — "среднелетний месяц".
9. ergec-ilgьn — "слегка морозный месяц".
10. Gьtga-elgьn — "осенний месяц", называется также ьlv-eie-ilgьn — "месяц течки диких оленей".