Чума из космоса
Шрифт:
Сэм подошел к женщине, которую по-прежнему удерживал капрал, протер ваткой плечо и сделал инъекцию денилина, мощного успокоительного. Потом – обмякшую, он отвел ее в дом, чтобы с помощью угрюмого хозяина уложить в постель.
– Она проспит не меньше двенадцати часов. Если опять будет плохо, дадите ей вот это… – Он положил на стол маленькую пачку психотропных таблеток. – Одной штуки хватает на сутки.
– Они перебили всех наших кур и индеек, доктор. Без всякого на то права.
– Но их действия продиктованы необходимостью! Ведь
– Как же… – буркнул хозяин.
Сэм собрался сказать что-то еще, но передумал и вышел из дому…
Сержант с лейтенантом стояли у разложенной на земле карты.
– Мне рассказали о ваших проблемах, доктор, – обернувшись, сказал лейтенант. – С удовольствием дал бы вам машину, но, к сожалению, она нужна нам самим. Предлагаю компромиссное решение. Фермы здесь расположены довольно близко одна от другой, и я со своими людьми обойду несколько из них, а водитель тем временем подбросит вас вот сюда. – Он ткнул пальцем в карту. – Это Саутфилдс. Рядом автострада. По ней идет на юг множество колонн. Думаю, вы сможете остановить один из грузовиков.
– Да, конечно. Спасибо вам! И вот еще что, лейтенант… Мы с сержантом должны срочно передать кое-какие сведения нашему начальству, а телефонная связь прервана. Есть ли рация в вашей машине?
– Есть, но она работает только на фиксированных частотах. Правда, я могу попросить, чтобы ваша информация была передана дальше…
– Идет! – сказал сержант, вытаскивая блокнот. Вырвав лист, он протянул его Сэму и левой рукой принялся выводить крупные каракули.
Сэм же задумался над тем, как избежать в своем сообщении излишней терминологической перегруженности, сделав его относительно понятным для множества людей, через которых оно пройдет. В конце концов он написал:
«Д-ру Мак-Кею, госпиталь Белвью, Нью-Йорк. Убедился в обратном, обыкновенный фурункулез. Бертолли».
…Уже смеркалось, когда они добрались до автострады. Капрал посигналил фонариком машине конвоя, сопровождавшего колонну грузовиков, и та остановилась с направленными на них разнокалиберными стволами. Как выяснилось, эту колонну, везшую продовольствие, уже несколько раз пытались ограбить…
Лишь в начале десятого Сэм добрался до госпиталя.
– Вам письмо, доктор, – сказали в регистратуре.
На маленьком листочке толстым маркировочным карандашом было написано:
«Позвоните мне немедленно. 78298. Нита».
Почерк был весьма странным – как будто эти буквы спешно писала рука чем-то крайне взволнованного человека.
Сэм бросился к одной из расположенных тут же в холле кабин и набрал номер.
– Добрый вечер, – дождавшись, когда появится изображение, выдохнул он. – Я прочитал вашу записку…
– Сэм, вы один? – спросила Нита, и он увидел, что глаза ее открыты шире, чем обычно, и услышал
– Да… А в чем дело?
– Вы можете подняться ко мне? Это лаборатория 1242.
– Я уже в пути – но что стряслось?!
– Дело в том, что… Это слишком страшно, Сэм!
Она положила трубку, и лицо ее исчезло.
Глава 8
Когда Сэм вышел из лифта, Нита уже стояла в дверях лаборатории. Не говоря ни слова, она впустила его и сразу же щелкнула замком.
– К чему такая конспирация? Что происходит – вы объясните мне наконец?
– Сейчас я покажу полученные мною результаты… Выводы делайте сами…
– Подождите. В телефонном разговоре вы употребили выражение «слишком страшно». Что имелось в виду?
– Я прошу вас, Сэм… – Губы Ниты сжались и побелели. – Никаких вопросов пока. Посмотрите и составьте собственное мнение… – Она кивнула на столик, заполненный пробирками и образцами тканей. – Я занималась исследованием сопротивляемости различных культур вирусу Ренда. Данные о результатах таких эмпирических опытов обычно вводятся в компьютер, с тем чтобы впоследствии использовать их в более сложной работе… Справившись с этим делом довольно быстро, я решила провести самостоятельные опыты по обычному и повторному инфицированию тканевых культур.
– Но ведь этим занимаются другие!
– Да, конечно. И я вовсе не собиралась дублировать чью-то работу. Просто надеялась, что этот вирус после многократных переходов с одной ткани на другую все же слабеет… Надежды не оправдались – он оставался бодр и смертоносен… Выяснилось и кое-что еще.
– Что?
– Проверьте-ка сначала результаты… – Она протянула ему журнал и терпеливо ждала, пока он листал страницу за страницей.
– Ну что ж… Все как полагается… минуточку!.. Очень интересная последовательность… Вы тут чередуете птичьи ткани с человеческими?
– Да, я использовала голубей и тканевую культуру «Детройт-6». В общей сложности семь переносов. Последний Ренд-бета, полученный от птицы, обладает всеми прежними качествами плюс еще одно. Этот новый фактор я обнаружила совершенно случайно. Он…
Не договорив, она кивнула на зачехленную клетку, и Сэм, приподняв край плотной ткани, заглянул внутрь.
В клетке, тяжело дыша, с высунутым языком, лежала собака. Редкая шерсть на ее брюхе не могла скрыть многочисленных красноватых вздутий.
Смертельно побледнев, Сэм опустил чехол и взглянул на Ниту.
– Вы… на ней?..
Нита кивнула.
– Значит, у этой собаки болезнь Ренда?
– Да, Сэм. Вирус Ренд-гамма – вероятно, так нам придется его называть – это нечто качественно новое. Ни одна из прежних разновидностей – ни альфа, ни бета, ни те, что были получены мной в шести первых случаях, – не инфицируют собак. Но с седьмым переносом происходит какой-то невероятный сдвиг! Ни о чем подобном мне слышать еще не приходилось!