Чумной поезд
Шрифт:
– Очевидно, у нас с вами один источник заражения, – сообщил Думченко.
– Да, я как раз об этом думала. Два разных – это было бы чересчур.
– Судя по вашему докладу, обнаруженный больной находится в тяжелой стадии. Это значит, что заразился он, скорее всего, или в самолете, когда вместе с первичным летел из Оренбурга в Москву, либо в аэропорту «Домодедово», опять же от первичного. Иначе по времени не сходится. Судя по состоянию, он один из ранних заболевших.
– Да, согласна. Но что из этого следует?
– То, что он в очень заразном состоянии как-то добрался от Москвы до Воронежа. И я боюсь даже представить, сколько он оставил после себя контактных и зараженных. Очень важно выяснить его маршрут и контакты! – Думченко сделал паузу, то ли думал, то ли кому-то что-то говорил. – Да! Сейчас жизненно необходимо выяснить весь этот след и локализовать всех контактных. В Москве нам удалось это сделать, хотя не без труда, меньше чем за сутки. И ключевую роль в этом сыграла Наталья Евдокимова, главный специалист по чуме. Нам даже ФСБ пришлось привлекать.
– У нас город поменьше, – нахмурившись, ответила Людмила Сергеевна. – Мы уже закрылись на въезд и выезд. Воронеж проще закрыть, чем Москву.
Она поняла, к чему клонит Думченко. Впрочем, стоит ли отказываться от помощи? Вряд ли. Не та ситуация.
– Хотя я понимаю, о чем вы, – призналась она. – И если вы хотите предложить мне серьезного специалиста, я не буду делать вид, что мне не нужна помощь. Нужна. Только я не знаю, чем тут может помочь специалист по чуме. Нам бы сюда Шерлока Холмса, прямо из книжки.
– Никаких зацепок в установлении личности?
– Пока никаких, – со вздохом ответила Людмила Сергеевна.
– Удивитесь, но замену Шерлоку Холмсу я тоже могу предложить.
– Шутите?
– Нет. Выявить всех контактных с первичным больным нам помог Олег Иванович Пичугин. Аналитик из ФСБ. Голова у него, скажу я вам, дом советов. У нас тут была своя теория поначалу о первичном зараженном, так они с Натальей Евдокимовой, на пару, перевернули ее с ног на голову, и именно это предотвратило большую беду в Москве.
– Звучит сильно, но не очень обнадеживающе.
– Отчего так? – В голосе Думченко послышалась едва заметная ирония.
– Зацепок нет, Остап Тарасович, – повторила Людмила Сергеевна. – Вообще никаких. Физиономия у парня разбита так, что по фото не опознать. Если он наш, воронежский, вернулся, к примеру, из Москвы в родной город и привез заразу, был бы шанс опознать его по фото на формуляре в паспортном. А так – пальцем в небо. Это раз. Никто о его пропаже не заявлял. Это два. Документов при нем никаких. Вообще. Это три. Даже личных вещей нет, кроме блистера с бисептолом и разбитого смартфона. Его полицейские обещали реанимировать, может, есть какие-то в нем контакты. Но пока нет результатов. Понимаете? Сам парень в коме, показаний никаких дать не в состоянии. За что тут можно зацепиться? Тут даже Шерлок Холмс ничего бы не смог сделать. Он в своей дедукции опирался на факты. А тут фактов ноль.
– И что думаете делать?
– В первую очередь закрыли город. Слово «чума» говорить не будем, но и легендой насчет учений, как вы обошлись, мы тут ограничиться не сможем. Это вы сомневались, дескать, оно не оно. Но раз у вас оказалось оно, то и у нас оно. За рабочую берем версию, что кто-то от вас ускользнул и приехал к нам. Вы можете нам точно сказать, что из природного источника выехали не двое?
– Да, тут грех не согласиться. Нам удалось выяснить про одного. Один прилетел из Оренбурга в «Домодедово». Двоих не было.
– Уже легче, получается, что нам просто придется объявлять эпидситуацию. Если мы станем невнятно мямлить про учения, половина народа просто пошлет нас подальше и разбежится по деревням и дачам. Ищи их, свищи.
– Согласен. С моей стороны, однозначно «добро». В данном случае перестраховкой тут и не пахнет. Но Евдокимову с Пичугиным я к вам все же пришлю. Тут есть еще один аспект, о котором пока никто особо не знает.
– Плохое? – насторожилась Людмила Сергеевна.
– Нет, хорошее. Разработка НИИ Чумы. У Натальи Викторовны есть методика лечения, которая способна снизить смертность с девяносто пяти процентов до пятидесяти в самых трудных, запущенных случаях. Методика пока на стадии эксперимента, но промежуточные результаты очень обнадеживающие.
– Шутите?
– Нисколько. И автор этой методики Наталья Евдокимова.
– Тогда вообще вопросов нет. Когда они будут?
– Часа через полтора. Мы их скорыми темпами доставляем на военную авиабазу «Астафьево» под Москвой, оттуда военным бортом к вам. Так что, как говорят, прошу любить и не жаловаться.
– Спасибо.
Людмила Сергеевна положила трубку, затем, уже по мобильному, связалась с начальником городского УВД и попросила подготовить кортеж для встречи «московских гостей с особыми полномочиями».
Глава 3
В которой генерал Кочергин встречает эмиссаров из Москвы, а Наталья напоминает о том, что такое чума, показывая штабу РПН старинные гравюры
Военно-транспортный Ан-26 с ревом вырулил по бетонной полосе, оставляя после себя запах перегоревшего керосина. Пилоты выключили турбины, и они затихли с понижающимся воем. Воздушные винты вращались все медленнее и наконец замерли.
В таких самолетах для пассажиров никакие удобства не предусматривались, кроме длинных жестких лавок вдоль борта, предназначенных для размещения личного состава. Впрочем, и пассажиров было всего двое. Седовласый мужчина лет пятидесяти на вид, облаченный в строгий черный костюм, несмотря на жару, и женщина, возраст которой определить было не так-то просто. На ее лице и шее не было ни единой морщинки, фигура выглядела молодой и подтянутой, даже спортивной, но во взгляде на круглом чуть осунувшемся лице читался опыт руководителя, железная воля и внутренняя дисциплина. Несмотря на такое несоответствие, женщина выглядела вполне гармонично. Росту в ней было чуть больше ста пятидесяти сантиметров, а весила она, на вид, килограммов сорок – сорок пять. На ней красовался легкий серый брючный костюм, а ее короткие каштановые волосы были уложены в предельно простую, но весьма аккуратную прическу, вызывавшую ассоциации с плотно сидящей на голове шапочкой для плавания. На коленях женщина держала серебристый алюминиевый кейс.
– Как ты? – заботливо спросил мужчина у спутницы.
– Уже получше.
– Хорошо, что Головин вернул перед отлетом пакет с твоим недоеденным запасом. Я, конечно, слышал термин «голодный обморок», но чтобы у человека при мне щеки ввалились и он едва не упал кверху лапками, это уж совсем.
– Надо будет еще купить, – пробурчала женщина. – Именно спортивного питания. Там отличный баланс углеводов, белков и минералов.
По бетонке к самолету подкатил «УАЗ Патриот» с полицейской раскраской и проблесковыми маяками на крыше. Из него вышел солидный мужчина, одетый в гражданское, а водитель остался за рулем. Авиационные техники выкатили из капонира алюминиевый трап и установили его у открывшегося люка.