Чумные истории
Шрифт:
Над полосой песка поднимались величественные белые скалы. Рыбачий баркас снова отчалил от берега, направившись по сверкавшему под полуденным солнцем морю назад во Францию и оставив Алехандро и его отряд на чужом берегу чужой страны.
Когда вдалеке показались шпили, башни и столбы дыма, Алехандро, махнув рукой в сторону города, спросил у капитана:
— Это и есть Лондон?
— Это и есть Лондон, — подтвердил капитан.
— Такой маленький? А воздух-то над ним какой грязный! — не сдержал эмоции Алехандро. — Я думал, он больше и пышнее. Совсем не похож на город, где живет великий король.
— Наверное, Эдуард тоже так думает, — усмехнулся капитан. — Здесь он держит армию, а сам живет немного западнее, в Виндзоре. Там, говорят, красиво. Сегодня я, как велено, доставлю вас в лондонский Тауэр. А завтра вас, наверное, уже отвезут в Виндзор.
По сравнению с родным мелодичным испанским и с привычным ему мягким французским английский язык показался Алехандро гортанным и грубым. Резкое его звучание долетало до слуха, когда папский конвой проталкивался сквозь толпу на мосту перед въездом в Лондон. Для его непривычного уха язык этот был похож на немецкий, который Алехандро слышал однажды. Ему не понравился ни тот, ни другой.
Сверху была видна Темза и ее берега, где плавали тела умерших, и запах разложения ощущался даже на таком расстоянии. В темной, похожей на грязь воде повсюду, насколько хватало глаз, между мертвыми плавали мусор и фекалии.
Над отрядом развевалось папское знамя, и люди при виде его теснились в сторону, стараясь дать дорогу. Кто-то, увидев золотое распятие на красном полотнище, тут же падал на колени, воздевая руки в скорбной мольбе. К ним было обращено столько внимания, что Алехандро стало не по себе, и, чтобы не бросаться в глаза, он старался спрятаться за спинами гвардейцев.
Комендант Тауэра, встретивший их у ворот, приказал отнести вещи прибывших в комнаты.
— Его величество ждет вас, однако встретить вас он намерен в Виндзоре, где сможет оказать вам более изысканный прием, чем в Лондоне. Он наказал мне просить вас провести сегодняшний вечер здесь, а утром, если вы не возражаете, отправиться дальше на запад.
Потом смотритель замка, которому не терпелось узнать, что делается в мире за пределами Англии, пригласил их вместе отобедать, в надежде, что они подробно расскажут о своем путешествии. Капитан охотно согласился, и вскоре для них накрыли ужин в доме смотрителя. Весь длинный деревянный стол в большом зале был уставлен блюдами с дымящимся мясом, с поджаристым хлебом. На отдельной тарелке, которую передавали по кругу во время еды, лежали горкой горячие турнепсы. К тому времени, как все покончили с мясом, Алехандро до того устал, пытаясь понять, о чем вокруг говорят, что голова у него, казалось, вот-вот должна была лопнуть от напряжения. Во время путешествия он выучил несколько английских слов у капитана, с которым они от нечего делать болтали по вечерам, когда останавливались на ночлег. Но у капитана у самого словарный запас был более чем скудным, а произношение оставляло желать лучшего. Так что, конечно, того, чему научился Алехандро, было недостаточно для свободного разговора, и он то и дело просил перевести на французский.
На рассвете его разбудил капитан.
— Мы уезжаем, — сказал он. — Я принес вещи, которые мне велел передать вам его святейшество.
Алехандро протер глаза, сел и взял протянутый ему сверток.
— Не хотите задержаться на день-два? — спросил он. — Вам и вашим людям лучше отдохнуть, прежде чем двигаться в обратный путь.
— Не думаю, — покачал головой капитан. — Мне хочется поскорее расстаться с британским берегом, так же как английским солдатам, будь у них выбор, с французским.
Алехандро все же попытался его задержать.
— Однако за день-два вам тут не успеет надоесть…
— Забываете, месье, что мой король находится в состоянии войны с теми, в чьи руки я вас передаю. Из-за чумы сейчас перемирие, но недолго ему быть. Я, конечно, служу Папе, Но я тоже сын Франции и хочу скорее вернуться домой. Вы, тоже расставшийся с домом, наверняка отлично меня понимаете.
«Еще как понимаю», — подумал Алехандро.
— Тогда прощайте. Счастливого пути, — сказал он.
Капитан, отдав честь, вышел.
Оставшись один, Алехандро распечатал пакет и заглянул в содержимое. Внутри лежали несколько писем, предназначенных для короля, для министров, небольшие подарки, как решил Алехандро, для дам и мешочек с золотыми монетами. Для него самого.
Он быстро оделся и поднялся на стену, где стояли гвардейцы. Долго он смотрел на шестерку всадников, которые становились все меньше и меньше, и, когда они наконец исчезли, с грустью задался вопросом, сколько же их доберется до Авиньона.
По пути в Виндзор Алехандро старался держаться рядом с главой конвоя, который вместе с Эдуардом был во французском походе и неплохо овладел языком. Алехандро не оставлял его в покое, донимая вопросами, как называются те или иные самые обычные вещи, как положено здороваться, обращаться или прощаться в присутствии членов королевской семьи. Нечаянный его учитель сначала развлекался этим, но довольно быстро устал и только обрадовался, когда перед ним возникли ворота замка и он сдал своего подопечного с рук на руки.
Виндзор оказался огромной, хорошо укрепленной крепостью, с каменной крепкой стеной, с великолепными башнями, поднимавшимися высоко над лесом. Во внутреннем дворе замка врача встретил человек с благородной осанкой, одетый в роскошное платье.
— Меня зовут сэр Джон Шандос. Я советник короля Эдуарда и принца Уэльского, и я приветствую вас в нашем добром пристанище, — с изящным поклоном обратился он к молодому врачу.
Алехандро попытался ответить таким же поклоном, что вышло у него неуклюже. Он не привык к куртуазности.
— Pardon, monsieur, je ne comprends pas. [12]
— Ах да, — по-французски отозвался собеседник. — Разумеется, вы еще не успели освоиться с нашим языком. — Он продолжил на французском, снизойдя к гостю: — Я вас провожу, ваши покои в восточном крыле. Мы там приготовили вам несколько комнат, которые вы, я надеюсь, сочтете вполне приемлемыми. Король не пожалел средств, чтобы посол его святейшества, находясь в нашем королевстве, ни в чем не знал нужды.
12
Извините, месье, я не понимаю (фр.).