Чур меня
Шрифт:
Люций аж заурчал и потёрся головой о моё плечо, словно огромный котяра с белобрысой волнистой шерстью, а Славка глаза закатил, поворачиваясь к Майку. Видимо, принял его за лучшего собеседника, чем меня с дьяволом в виде приложения. Собственно, он и прав: Майкл хотя бы охотно поддержал с ним разговор.
Заметив такое неуважительное отношение к собственной персоне, блондин нахмурился и сжал губы в тонкую линию. На пальцах его выступили когти, а я чуть не взвыл от боли в проткнутой ими руке.
– Люций, – процедил сквозь зубы, но
– Нет, да что это такое? – ворчал он себе под нос, то сжимая, то разжимая пальцы с "вострыми пиками" на них. – Ишь ты, мерзкий бабоподобный козёл, избавиться от меня решил! Шкафа с собой тащит, а от меня – избавиться? Совсем оборзел?
Я не стал уж замечать, что, во-первых, Славка не более женоподобен, чем сам дьявол, во-вторых, ещё вчера Люций ныл, что хочет избавиться от нас. Так в чём же дело?
– Не переиначивай, – буркнул парень, в который уже раз подслушав мои мысли, – я хотел избавиться от твоего "контракта".
– А нас ты типа так дико любишь? – хохотнул ответ.
Люций почти с минуту шёл, внимательно глядя на меня, а после губы его растянулись в гадкой ухмылке. Так, кажется, дьяволёнок что-то придумал…
– Коне-ечно люблю, зайчик мой, – проворковал вдруг парень и чмокнул меня в щёку.
Славка с ангелом даже на месте застыли от такого – заметили-таки ж – Майк, который хоть и дымил, как паровоз, но ангельские дела не забывал, прямо закашлялся при виде. Да и я, если уж честно, замер в ступоре. Уж каких выходок мог ожидать от блондинистого чёрта, но не такихточно!
Кажется, у него появилась новая идея на счёт того, как меня достать. Печаль, однако.
5 – Дьявол – это не только хороший слух…
А в итоге? В итоге, Славка всё же пошёл гулять в парке... но без меня – с Майклом. Я же вынужден составлять "компанию" злющему Люцию и его дьявольской скрипке, орудию адских пыток. Как уже заметил, в не самом хорошем настроении белобрысый начинает пиликать раза в три активней, выбирая самые сложные из известных
Впрочем, на этот раз нервные переливы скрипки мне даже нравились. Наверное, потому, что сам был не в самых спокойных чувствах. Вновь корпя над учебниками, я так и представлял, как прибью психанувшего Славика – ибо дьявол не отцеплялся, друг заявил, что один справится, ну а Майк
– Вот, дело говоришь! – прервав игру, заявил Люций. – Я тоже готов прибить его. Хотя я его всегда прибить хочу…
– Славика? – с сомнением переспросил я.
– Та ну, Мишку, – дьявол махнул рукой. – Но и Славика твоего тоже. Ишь чего удумали!
Хмыкнул, покачав головой. Когда ангел рядом – бесится, смылся – тоже бесится. Какие дьяволы нынче нервные и непостоянные, однако. Я-то имею право мечтать Дёмкина покалечить – он всё же друг, а так подло бросает, скотина эдакая, – а вот Люций даже думать пусть не смеет, чтобы Славке хоть что-то сделать.
– А что ж это так? – гаденько вопросил дьявол.
Я чуть к потолку не подскочил от неожиданности. Оказалось, блондинчик успел уже подобраться поближе и теперь стоял над душой, с любопытством заглядывая в глаза. Зелёные очи его заинтересованно горели, а ещё в них плескалось нечто, напоминающее…
– Ревнуешь, что ли?
…ехидство.
– Отвянь, Люций, мне надо готовиться к ЕГЭ.
– Ишь ты, профессор кислых щей, за пару дней из лентяя в трудоголика превратился, – фыркнул паренёк. – Забей на учёбу, ты ревну-уешь.
– Богатая у тебя, конечно, фантазия, – хмыкнул в ответ и для полноты эффекта, ну, и гадства ради, не скрою, ткнул слишком близко подобравшегося дьявола локтём в бок.
Люций закашлялся, пытаясь возмущённо что-то вякнуть, а у меня в голове, словно по волшебству – а может, это белобрысый гад опять что нахимичил – вновь раздался недавний вопрос. Ревную? Ну да, Славка – мой лучший и единственный друг! Конечно же, ревную!
Многозначительный взгляд дьявола чувствовался кожей. Я нервно передёрнул плечами, делая вид, что не замечаю ухищрений Люция. Как другаревную, который нагло переметнулся в другой лагерь. Теперь белобрысый аж хрюкнул, заржав. Да нет же, блять, не в том смысле! Я имел в виду… и ангел этот тоже…
– Ааа… так ты Михея нашего ревнуешь, да? – куча сочувствия и ведёрко яда в голосе. – Ты не парься, Жека, в него втюриваться низзя, он вредина.
Вот теперь воздухом давился я, долго откашливаясь и восстанавливая дыхание. Втюриваться в Майкла? Мне? Нет, я никогда не скрывал, что на деле бисексуал, вернее, не отрицаю данную мысль, хотя…
Вот тут и случилось светопреставление.
– Даже так? – казалось, крик белобрысого дьявола на этот раз родители всё же услышат, таким громким он был. – Нет, Женька, ну нельзя же такоетак долго скрывать! За две недели… да… да…
У Люция аж глаза из зелёных красными стали, родными, а ногти на пальцах превратились в когти. Блондинистые волосы развевались от несуществующего ветра, словно бы шевелились, выражая недовольство своего обладателя. Казалось даже, сейчас рога материализуются, ещё бы хвост появился да зубы заострились – и всё, полное перевоплощение.
Я громко сглотнул от такой картины и неосознанно сжался. Мама дорогая… чего это он?
– Чего? – рыкнул дьявол. – Чего?!
М-да, кажется, я слишком громко думаю.