Чур, не игра!
Шрифт:
Я послал его к чертям. Он ушел, однако оставил мне все, что принес. Само собой получилось, что я прочитал обе книжицы. И так как у меня хорошая память, то я запомнил и туристские маршруты, которые в них рекомендовались, и названия санаториев, и даже почти все болезни, какие лечат минеральной водой. Теперь уж Лешке ни за что не удалось бы поставить меня в тупик!..
Но больше я с Лодкиным по телефону не разговаривал. Видно, Владик в канун переэкзаменовки решил, что обойдется и без меня. И действительно,
Несмотря на эту нелепую ошибку, Лешка, конечно, был счастлив. Его перевели в седьмой класс, и он, едва об этом узнал, бросился покупать все необходимое для нового учебного года. Мы долго ходили с ним по магазинам школьных и канцелярских товаров, по книжным магазинам, не спеша запасались карандашами, тетрадями, перьями и вместе радовались, что скоро в школу.
В тот день мне как-то не пришло на ум сказать Лешке, что по телефону ему звонил я, а не Анна Аркадьевна. Уже расставшись с ним, я решил, что непременно сделаю это до первого сентября.
И как-то Владик, Вера и я отправились к Лодкину, чтобы позвать его в кино на новую картину, а по дороге в кино рассказать ему все и посмотреть, как он будет изумляться.
V
Мы столкнулись с Лешкой и его матерью в дверях: они уходили. Лешка был принаряжен и осторожно держал обеими руками, как спеленатого младенца, огромный букет, завернутый в бумагу.
— Анну Аркадьевну встречать едем! — пояснила Лешкина мать. — Как раз поспеем!
Тут мы трое переглянулись и подумали все об одном: о том, что Лешка прямо на вокзале заговорит с Анной Аркадьевной про ее звонки из Кисловодска и случится что-то жуткое. Надо было спасать положение, но у меня прилип язык к гортани, так что я, даже если бы и придумал что-нибудь, все равно не смог бы ничего сказать. Между прочим, это у меня впервые так язык приклеился. Я раньше считал, что «прилип язык к гортани» — это метафора, и даже, по-моему, на экзамене по литературе привел это выражение как пример метафоры. Но, видно, оно — не всегда метафора.
Владик тоже стоял и молчал, загораживая выход на лестницу. И в эту минуту Вера сказала:
— Это вы какую Анну Аркадьевну встречаете: которая их учительница?
— Её, — ответила Лешкина мать. — Так что вы, ребятки…
— Так её же поезд на четыре с половиной часа опаздывает! — сказала Вера.
— На четыре с половиной?.. — И Лешка с матерью даже отошли немного от двери в глубь коридора. — А что случилось?
— Рельсы немножко… — начала было Вера.
Но тут вмешался Владик.
— Их продержали у разъезда около Лозовой, — объяснил он уверенно. — Я только что звонил на вокзал.
— Ага… такой же случай был с моим отцом, — подтвердил я, отклеив наконец свой язык. С моим отцом и правда был такой случай.
— А вы тоже хотели Анну Аркадьевну встретить? — спросил Лешка.
— Хотели. Да только теперь… — Владик развел руками.
— Вечером её родные все встречать будут, — добавила Вера, — нам как-то… — Она замялась.
— Да, — сказала Лешкина мать. — Я все-таки на вокзал позвоню, справлюсь.
— А мы, пожалуй, пойдем. Верно, ребята? — сказал Владик и побледнел.
— Пойдем! — откликнулись мы с Верой очень дружно.
— Постойте! — остановила нас Лешкина мать, не отнимая трубки от уха. — Куда же вы? Вы ведь, должно быть, пришли зачем-нибудь? Садитесь!
— Ты не помнишь, зачем мы пришли? — спросил меня Владик, садясь на букет.
— Я не помню что-то… — сказал я, не отрывая взгляда от Лешкиной матери. (Она вновь и вновь набирала один и тот же номер, но, к счастью, он пока был занят.) — По-моему… нет, не помню… Хотя вспомнил: мы пришли просто так. Совершенно верно… Конечно… Теперь я припоминаю.
— У вас с Лешей секреты, вероятно, — проговорила Лешкина мать, поняв по-своему мое бормотанье. — Пожалуйста, я не допытываюсь. Эх, — добавила она, с сердцем бросив трубку на рычаг, — на этот Курский вокзал, наверно, за сутки не дозвонишься!
— Да, досадно. Туда действительно невозможно дозвониться, — заметил Владик повеселев, — на редкость трудно. Очень досадно!
— Ну, мы пойдем все-таки, — сказал я.
Лешка вышел нас проводить. На лестнице Владик шепнул Вере:
— Ты иди с ним в кино, а мы с Володей — на вокзал.
— Пойдем сейчас в кино, Леша, — предложила Вера.
— Так вы за этим и пришли? — обрадовался Лешка.
— Ну да!
— И билеты есть?
— Ага, — сказала Вера.
— А чего же вы при маме не сказали?
— Боялись — она тебя не отпустит, — не задумываясь, ответил Владик.
— Почему? Она меня днем отпускает, — возразил Лешка.
— Видишь ли, картина очень взрослая, — сказал Владик.
— Там арии… арии такие, понимаешь, что только после шестнадцати лет, вот в чем дело, — поспешно поддержал я.
Только бы Лешку отправить в кино, а нам попасть на вокзал вовремя! Только бы все объяснить Анне Аркадьевне раньше, чем Лешка с матерью явятся ее благодарить! Но Лешка не отпускал нас — он не торопился.
— Это что за картина, «Алеко»? — спросил он.
— «Алеко».
— Интересно, тут «Алеко», а у Пушкина «Цыганы» называется, да?
— А у Пушкина «Цыганы», — повторили мы, переминаясь с ноги на ногу.