Чушь собачья (сборник)
Шрифт:
– Куда же ты, дура, стой, убьют!
Однако было уже поздно: я разогналась.
За домом, посередине узкого прохода, извилисто спускающегося вниз, стояла женщина. Та самая, у которой мы так неудачно пытались взять первое интервью.
Она нас не узнала. Она стояла уже без своего тяжелого пакета, кричала, размахивала руками и прижимала их то к голове, то к груди.
– Девочки, девочки! Ко мне! – закричала женщина, увидев нас с Маринкой.
– Что-то еще вспомнила, что ли? – на ходу выдохнула Маринка.
Я
Мы подбежали к ней. Женщина крепко схватила меня за руку. Не потому, что я ей внушала больше доверия, просто я добежала первой.
– Сумку, сумку вырвали! Хулиган! Туда! Туда поехал, – задыхаясь, выкрикнула женщина и еще крепче вцепилась мне в руку.
– Вы успокойтесь, пожалуйста, – прикрикнула Маринка. – Кто вырвал? Куда поехал? Это мотоциклист?
– Парень! Да, парень на мотоцикле! – женщина заговорила быстрее и тише, на ее глаза навернулись слезы. Ее затрясло, голова у нее задергалась. Одним словом, наступила реакция, и нам сейчас угрожало стать свидетельницами самой обыкновенной истерики. Неприятно, конечно, когда вырывают сумку, но и убиваться так не следует. Наверное.
– Вы успокойтесь, пожалуйста, – максимально убедительно произнесла я и попробовала высвободить свою руку. Но куда там! Хватка стала только крепче!
– Он такой!.. Туда! Вон туда! – женщину наконец-то прорвало на истерику. Она зарыдала в полный голос. Я растерянно переглянулась с Маринкой.
– Милицию нужно вызывать, – сказала Маринка, – по горячим следам…
– Если получится, – пробормотала я, уже не пытаясь освободиться от повисшей на моей руке женщины.
Я, действуя одной рукой, расстегнула сумку и вынула из нее свой сотовый телефон.
– Ой, а что вы хотите? – внезапно испугалась женщина. – Это оружие такое?
– Это телефон, – пояснила Маринка и обратилась ко мне: – Звони, что ты там тормозишь?!
Я промолчала, хотя телефон вынула, разумеется, затем, чтобы звонить, и быстро набрала всем знакомые две цифры. Продиктовав информацию дежурной, я отключилась и хотела что-то сказать, тем более что женщина уже начала успокаиваться, но…
Но в этот момент раздался громкий звук, словно лопнул большой воздушный шар. Совершенно машинально я взглянула на часы. Они показывали семь часов. Просто сработала привычка: когда стреляет наша городская пушка с Лысой горы, значит, вокруг нас полдень, но это были и далеко не полдень, и не пушка.
В ответ на сильнейший звук, похожий на звук взрыва, заверещали со всех сторон автомобильные сигнализации.
– Что это? – прошептала Маринка, тоже хватая меня за руку. Мне точно сегодня везло на захваты.
– Откуда я знаю? – Я уже начала заводиться. – Может быть, рок-концерт начался какой-нибудь.
– Мне страшно, – заявила дама.
– Мы вызвали милицию, так что сейчас приедет наряд, и вы все им и объясните! – сказала я и, улучив момент, вырвалась, отступила назад и поправила сумку на плече.
– Пошли посмотрим, что там, – скомандовала я Маринке, – а вы ждите милицию, – сказала я женщине, – мы ненадолго отойдем, а потом вернемся.
Я, не слушая никаких протестов, подхватила Маринку, и мы помчались на соседнюю улицу.
Не могу сказать, что интуиция меня и на этот раз не подвела. Какая может быть интуиция, если громыхнуло так, что я на секунду потеряла ориентацию во времени?
– Ты думаешь, что правильно делаешь? – с беспокойством спросила Маринка. – А если там бандиты устроили разборки?
– Посреди города? – спросила я, но сбавила свою прыть. Чушь, конечно же, насчет разборок, но чем черт не шутит. Вообще-то я ожидала увидеть взорванное здание, но, как оказалось, Маринкины слова были ближе к истине, чем мои мысли.
Сразу за поворотом у края дороги стояла машина. Точнее было бы сказать, бывшая машина. Черный обугленный остов какой-то иномарки быстро догорал, и черный дым неровными клубами поднимался вверх. Сильно пахло паленой резиной и пластмассой.
Народ уже начал собираться вокруг, держась на почтительном расстоянии, а стражей порядка все еще не было.
Я, схватив Маринку крепче за руку, потащила за собою, но, добравшись до плотных рядов зрителей, столпившихся на тротуаре, отпустила ее. Маринка тут же начала возмущаться.
– Оля! Ты где?! – завопила она. – Не бросай меня!
Самое смешное, что бросать-то ее я не собиралась и далеко никуда не отошла. Я просто, оттеснив одного мужчину, проскользнула вперед и потянула из сумки фотоаппарат.
Маринка активно заработала руками и начала пробираться за мною, но так ловко, как у меня, у нее это не получилось. Народ, собравшийся на зрелище и занявший места согласно времени своего прибытия, терять преимущества не желал.
– Ишь ты! – крикнула откуда-то сзади не замеченная мною старуха. – Одна прошмыгнула и вторую за собой тащишь! Уйди, бесстыжая! Все посмотреть хочуть!
Маринка что-то крикнула в ответ, завязалась общая ругачка, но я уже стояла перед самой машиной и ни на что больше не обращала внимания.
Крыша у автомобиля уже была деформирована, дверцы все слетели и валялись в стороне, на переднем сиденье… страшно говорить, но мне показалось, что там какая-то обгоревшая черная-пречерная головешка больших размеров. Я понимала, что еще полминуты назад «это» скорее всего было человеком, но в той головешке, что я видела, уже ничего одушевленного не было. После такого взрыва и последующего пожара не выживают. Это вам не кино со Шварценеггером. Это наша жизнь.