Чуть-чуть о женщине
Шрифт:
Подруга (перехватила взгляд Димитрия). Как глазеют на женщин в ресторанах. Почему-то у нас абсолютно не принято женщинам заходить в рестораны одним, а вот в Прибалтике…
Она. Интересно, когда две бабы с горя приходят в ресторан, им становится так неловко, что одна из них тотчас произносит эту идиотскую фразу про Прибалтику. Дорогая, все абсолютно верно! Женщинам нельзя ходить в ресторан одним. Это омерзительно. Болтают о чепухе и при этом все время пудрятся и поправляют прическу. Это могут
Кирилл поймал наконец взгляд Ирины и поздоровался. Она ответила.
Друг Димитрий. Мы узнаны, ура! А их, между прочим, двое. И нас с тобой, между прочим, двое. А что, если, между прочим…
Подруга (Ирине). Это еще кто?
Она. Это, по-моему, никто. А о чем мы говорили?
Подруга. Вот что, калоша…
Она. Знаешь, я давно хочу тебя попросить. Я начинаю сейчас свою новую, свою одинокую жизнь, и в этой жизни я решила позволить себе маленькую роскошь: не слышать, как ты остроумно называешь меня «калошей».
Подруга. Что с тобой?
Она. Все хорошо. Просто я думаю о своей будущей жизни. Как положено одинокой бабе, я решила тратить свое свободное время на искусство. Я поступлю в самодеятельность — в ансамбль гусляров. (Засмеялась.) Раньше я не понимала этих глупых, несчастных баб, которые обожают певцов и актеров. А теперь пойму, пожалуй. Это мои коллеги — одинокие женщины, которым нужно куда-то истратить умение любить. (Помолчала) Я давно не видела твоего Артемку. Сколько ему?
Подруга. Восемь лет.
Она. Мужчина.
Подруга. Чудный человечек. Только ничему не удивляется. Я повела его в ресторан. А он уселся нога на ногу, как будто все восемь лет не выходил оттуда. Зимой мы с ним были на елке. Дед Мороз был мой знакомый, и я упросила лично вручить подарок Артемке. Я умерла бы от восторга, а этот — бровью не повел. Весь в отца.
Друг Димитрий. А может быть, мы подсядем к ним, а? Мы уже переговорили все наши маленькие мужские беседы…
Кирилл (яростно). Ты замолчишь?!
Друг Димитрий. В чем дело, старик?! (Растерянно) Ну хорошо, мы подсядем к ним альтруистично. Прекрасные женщины! Чистота! Альтруизм! Подсаживаемся с чистейшими намерениями.
Оглушительно заиграл оркестр.
Кирилл (поднявшись, Димитрию). Сиди. Я скоро. (Пошел к столику Ирины)
Друг Димитрий. Наконец-то! Вот истинный руководитель! Цезарь! Доктор наук! Пошел в разведку! Вызывает огонь на себя!
Кирилл (подходя к столику, Подруге). Простите, пожалуйста. (Ирине) Я хочу вам сказать… Вам не надо завтра получать командировочные…
Она. Я ничего не слышу.
Кирилл (перекрикивая оркестр). Не нужно получать командировочные. Командировку отменили.
Она. Не надо так кричать о командировках.
Кирилл. Может быть, мы потанцуем немного? Ваша подруга меня простит. Мне следует с вами поговорить…
Она (Подруге). О командировке… Кирилл Павлович не устает говорить о командировках. Он прозаик. (Начинают танцевать)
Подруга с усмешкой следит за ними, а Димитрий неотрывно глядит на Подругу, пытаясь, как ему кажется, гипнотизировать ее взглядом.
Ты даже подошел трусливо… Значит, все это правда? Значит, ты действительно советовался с нею обо мне? Я ведь нарочно ей сказала про ресторан «Москва»… Ты ведь не соврешь мне сейчас?
Кирилл. Не совру.
Она. Значит, говорил с нею… Ничего, ничего, она — твой соавтор, интеллигентная женщина, из тех, кто читает журнал «Новый мир» в очереди в парикмахерской, а для здоровья посещает древнерусские храмы. Это все чудесно! Но делиться с нею обо мне… Ну ладно… Зачем ты сюда пришел?
Друг Димитрий (встает и, стараясь быть максимально светским и развязным, подходит к Подруге).
Я осмелюсь… и вы позволите… пригласить вас протанцевать, точнее потанцевать…
Подруга. Я не танцую. У меня подруга танцует за нас двоих.
Она (Кириллу). А твой знакомый посмелее. Он мне начинает нравиться.
Кирилл. Я пришел сказать, что ты никуда не поедешь. Раз! Во-вторых…
Она. Тогда, во-первых, я брошу наше благословенное учреждение…
Кирилл. Что ты хочешь?! Ты хочешь, чтобы я ушел из дома? Я уйду. Еще что ты хочешь?
Она. Я не хочу, чтобы ты уходил из дома. Я не хочу, чтобы ты двигал своим домом, как шахматной фигурой, когда попадаешь в трудное положение, но… я также не хочу, чтобы меня унижали, чтобы обо мне смели рассказывать тупой, озверевшей от хорошего настроения клуше…
Кирилл. Перестань!
Она. Как ты мудро на меня смотришь!
Кирилл. Перестань… Ты плачешь?
Она. Ты увидишь… Ты думаешь… я поговорю… поговорю, и все будет по-старому? «Она ведь не сможет остаться одна?» Смогу! Я клянусь тебе! Мне некем, к сожалению, клясться… Но я клянусь собой… что больше ничего не будет… Ну, еще улыбнись также мудро… Ну вот, отлично, а сейчас ты увидишь. (Подошла к Подруге) Мы пересаживаемся за тот столик.