Чуть-чуть о женщине
Шрифт:
Он. Я прошу тебя…
Она. Опять боишься! И тебе не надоело всех бояться: жены, милиционера, секретарши, толстячка, меня, себя?
Он. Тебе очень хочется меня оскорблять?
Она. Невероятно. Я только слов не могу найти. Понимаешь, мне обидно. Я давно хотела сделать одну вещь и не решалась. И вот пока я не решалась, ты сам ее делаешь.
Он. Какую вещь?
Она. Ну-ну! Вся моя беда в том, что я все понимаю. Не хочу понимать, но понимаю. Да…
Он. Перестань!
Она. Перестань! — это я буду говорить своей собаке. Песику, которому месяц и который еще не ездил воровски в каютах и который…
Он. Что с тобой происходит?
Она. А вот этого ты не поймешь.
Он (вдруг бешено). Куда уж мне! Мне надоело! Я всю жизнь слышу, что я не пойму чего-то! Невероятно тонкого, важного, таинственно женского! И всегда вот это произносилось также, потрясающе загадочно! Я слышал это от всех, начиная с жены.
Она. Кончая женой. Так будет лучше! Какие одинаковые женщины тебе попадались. И как ты заводишь себя, чтобы быть решительнее. Ну хорошо, я тебе скажу. Женщина должна любить или быть любимой, хотя бы одно из двух. Иначе она чувствует себя старухой. Но я всегда где-то внутри знала, что этого ты боишься… Ты боялся, что я (засмеялась ) тебя полюблю… и что все станет серьезно и тяжело. Но что же делать — я не умею шастать по каютам легко и весело. Мне худо, когда легко и весело. Видно, возраст не тот: и все у нас — кончилось. Только я не решалась сказать тебе это. Но ты решился раньше. Я благодарна тебе. Молодец! Мы — расстаемся!
Он. Ты что?
Она. Но что ж ты не радуешься? Ты ведь решил это сделать перед моим приездом. Тебе ведь объяснили, что в твоем новом положении ты не имеешь права даже так, даже легко и весело. Ты ведь рас-ста-ва-ть-ся сюда пришел. Дурак! До чего банально. Нельзя было так банально! Ну — «повернулась и пошла».
Он. Подожди.
Она. Убери руки!
Он. Ты никуда не пойдешь!
Она. Убери свои мерзкие руки!
Он. Ты никуда не пойдешь!
Она. Ай-яй-яй. Конечно, предавать меня было легче, когда ты меня не видел. А сейчас ты не так уж меня боишься? Да? А завтра ты совсем не будешь меня бояться? Ты будешь бояться остаться без меня. Да? А послезавтра ты будешь тосковать. Сильно тосковать. Ничего, это пройдет. Это — привычка! Все-таки больше года вместе. Но запомни: я тебе клянусь, никогда, ничего больше не будет. Я уезжаю. Все!
Он. Как хочешь.
Она. Ну вот и хорошо! Прощай!
Он. Я устал от всего этого! Я не жил все это время. Это было как сумасшедший дом!
Она. Видишь, как все было плохо. Теперь отдохнешь. (Дотронулась до его лица почти нежно) И я отдохну. Был тяжелый год! Я завишу от солнца. Есть люди, которые зависят от луны — лунатики. А я — от солнца. Я — солнечник. В этом году большая солнечная активность. Наверно, поэтому все так. (Засмеялась.) Ну, иди, иди!
Он взглянул на нее, помолчал, а потом решительно пошел прочь.
Пошел… (Смеется) Молодец! (Вдруг нежно) Кирилл… Кириллушка!
Он тотчас оборачивается и с ожиданием глядит на нее.
(Вдруг улыбнулась, протяжно). Да пропади ты пропадом, Кириллушка! (Убегает)
Затемнение.
В квартире Ирины. Подруга одна. Потом входит Ирина.
Подруга (Ирине). Как там было?
Она. Было.
Подруга. Отрезвела? Можно еще.
Она. Нет, после этого мне плохо. Я не умею пить. (Увидела карты в руках подруги.) Гадала?
Подруга. Гадала.
Ирина молча ставит пластинку. Музыка.
Ты чего?
Она. Потанцуем.
Подруга. С кем?
Она . А с кем хочешь. Вообрази и танцуй.
Они танцуют поодиночке.
С кем ты сейчас танцуешь?
Подруга. Не скажу. А ты?
Она. Не знаю. По-моему, сама с собой.
Подруга. А что он сказал?
Она. Что он сказал, что она сказала… Сказала-мазала. Хватит!
Подруга. Ну, дай Бог!
Она. Шумно летом. Зимой здесь тихо, и слышно, как падает снег с веток, если открыть окно. (Помолчала) И решила, и ладно!
Продолжают танцевать. Звонок телефона.
Алло!
Мужской голос. Это водокачка?
Она. Да.
Мужской голос. А может, это корабельная верфь?
Она. И это вероятно.
Мужской голос. Я звоню вам целый день, почему вы меня не узнали?
Она. Не хотела.
Мужской голос. Почему вы меня узнали сейчас?
Она. Воскресенье кончилось, а завтра я уезжаю. Теперь можно, пассажир!