Чувак и надувная свобода
Шрифт:
— Да, тащи, — подыграла она мне. — Жарко очень!
Хорошая она все-таки женщина, умная — на лету все схватывает.
— Хорошо, только еще бутербродов захвачу, — ответил я и снова нырнул в салон.
Мои действия, по идее, должны были успокоить наблюдавшего — важно, чтобы он не подозревал, что мы о нем уже знаем. Я незаметно достал пистолет, снял с предохранителя и, резко выпрямившись, навел его на кусты.
— Эй, ты, член с ушами! — громко крикнул я. — Выходи быстро, и чтоб руки вверх! И не вздумай
Незнакомец затаился — видимо, думал, что может пересидеть в зарослях. Тогда я поднял ствол чуть повыше и выстрелил по камням прямо над его головой — для острастки. Тут же из-за кустов раздался жалобный голос:
— Мистер, не стреляйте, я выхожу!
Действительно, из-за кустов появился тощий мужик в весьма оборванной одежде. Его лицо заросло густой бородой, видно было, что он давно не стригся — волосы отросли почти до плеч.
— Держи руки на виду, — приказал я, — и медленно иди ко мне.
Незнакомец повиновался. Когда он приблизился, я почувствовал, что от него разит потом и немытым телом. Я невольно сморщил нос.
— Что же ты, братец, не моешься? — поинтересовался я. — Несет от тебя, как от бродяги!
— Так я и есть бродяга, — спокойно ответил мужик. — Уже три года как по горам мотаюсь. Какое уж тут купанье! В озеро иногда окунусь, вот и все.
— Как зовут-то тебя?
— Боб Доули.
— Так ты тот самый…
— Да, тот самый тип, что расстрелял двух людей на своей заправке, верно.
— И тебя разыскивает полиция Катарсиса…
— Верно, — кивнул Доули.
— А зачем ты мне во всем признался? — не понял я. — Мог ведь назваться кем угодно — хоть Джоном Смитом.
— Надоело бояться, — ответил Доули, пожимая плечами. — Столько лет по горам прячусь и от полиции бегаю. Хватит уже, пора с этим кончать.
— Пришел бы сам в город и сдался, в чем проблема-то?
— Не могу я, — с тоской ответил Боб, — не решусь никак. С одной стороны, сознаю, что я преступник, убийца, и мне, похоже, грозит электрический стул, но с другой — ну не чувствую я за собой вины, и все тут! Поэтому и решимости сдаться нет.
— А что же сейчас — появилась?
— Теперь ситуация иная. Вы, мистер, меня поймали, значит, видно, судьба моя такая. Теперь везите в город, сдавайте в полицейский участок или вызывайте копов сюда — они мигом прибудут.
— Да я и сам вроде коп, могу тебя арестовать.
— Да? — удивился Доули. — А зовут вас как, мистер? Что-то я не видел вас раньше среди наших полицейских.
— Я новичок, служу всего несколько недель, а зовут меня Чувак, — представился я.
— Да, слышал о вас, — кивнул Доули. — Это ведь вы в банке тех девиц, что за животных борются, по углам раскидали, а потом на родео целый амбар по бревнышку разнесли?
— Точно, — усмехнулся я, — было дело. Хотя амбар разнес не я, а бык, не надо приписывать мне чужие заслуги. А откуда ты…
— Откуда я это знаю? Да просто — два-три раза в неделю прихожу в Катарсис — разумеется, по ночам — и сдаю в бар «У Китти» убитых сурков. Там из них какое-то мексиканское блюдо готовят, латиносам очень нравится. А в обмен беру текилу, хлеб, овощи и старые газеты. Газеты я читаю, а потом пускаю на растопку. Вот и знаю.
— Ясно.
Приятно, черт побери, когда слава бежит впереди тебя. Вот только нужна ли она мне, эта слава?
Я задумчиво посмотрел на Боба — ну вот, пикник окончательно испорчен. Придется теперь тащить его в участок, оформлять протокол, проводить допрос. Считай, пропал выходной день!
Доули, почувствовав мое настроение, сказал:
— Впрочем, я не тороплюсь в тюрьму. Если вы не хотите, то можете не доставлять меня в город.
— Ну как же — не доставлять! — вздохнул я. — Ведь ты преступник!
— Так-то оно так, — согласился Боб, — только есть у меня одно смягчающее вину обстоятельство. И если вы позволите…
— Давай, говори, — разрешил я.
Если человек решил исповедаться — не надо его останавливать, вам же легче потом будет вести следствие. Я кивнул на расстеленную под деревьями скатерть:
— Пойдем-ка, друг, в тенек, сядем и поговорим спокойно. Только держи руки на виду и не делай резких движений — я отличный стрелок, ты сам мог убедиться.
— Что вы, мистер, — усмехнулся Доули, — и в мыслях нет!
— Кстати, а что это ты за нами подсматривал? — решил я выяснить причину пребывания Доули у озера.
— Давно в горах обитаю, — ответил Боб, — все один да один — без женщины, в смысле. А иногда так хочется, что просто мочи нет. А сюда часто парочки приезжают — побаловаться на природе, как и вы со своей подружкой. Ну вот, хотя бы посмотреть на это дело. А то порнуху разглядывать в журналах надоело…
— Понятно, — кивнул я.
Мы подошли к деревьям, я представил Боба Люси — она уже оделась и собрала продукты в корзинку. Умная она женщина, что ни говори. Доули сел на траву и стал рассказывать.
— Я сам из города Порт-Марино, это около Сан-Диего, на Западном побережье. Там вырос, там же окончил школу, а потом еще два года ходил в колледж. Но в колледже мне не понравилось: болтовни много, а делать никто ничего не умеет. Я же с детства любил все разбирать и обратно собирать — газонокосилку, стиральную машину, пылесос, электрочайник и прочую технику. Отец говорил, что я руками думаю лучше, чем головой. Это верно — мне по книгам трудно учиться, а любую механику и электрику я сразу, в две минуты, понимаю. В общем, промучился я в колледже два года и ушел. И нисколько об этом не жалею: ну не лежит у меня душа к наукам, и все тут! Решил взяться за практическое дело.