Чувства, Инкорпорейтед
Шрифт:
— Хм, — сказал Фрэйзер, потерев подбородок. — По-видимому, он снимал электрические импульсы, соответствующие удовольствию и неприязни. — Не думаю, что кто-нибудь может получить точную осциллограмму.
— Хватит, — решила Джуди. — Я просто рассказала почему мы празднуем. Пойдем танцевать. Кажется, оркестр наконец настроился.
Они провели прекрасный вечер. Позже Фрэйзер долго не мог заснуть, радость лишила его сна, да и вообще он рассматривал сон как бесплодную трату времени. Страшно подумать: если жить, например, девяносто лет, то тридцать из них уйдет на сон!
Джуди
— Хэлло! Как дела? Я направляюсь в Чарльз Адамс Сингс.
— А, Колин… — Ее голос был тих и дрожал.
— Послушай, я купил два билета в Г.М.С. Пинефо note 1 . Одевай свой собственный передник и встречай меня.
— Колин… Мне очень жаль, Колин, но я не могу.
— Как? — Он почувствовал в ее голосе необычные нотки и не смог подавить раздражения. — Ты не устала от гулянок?
Note1
известное варьете; пинефо — передник
— Колин, я… я выхожу замуж.
— Что?
— Да. Я люблю теперь, по-настоящему люблю. Я выхожу замуж через пару месяцев.
— Но… Но…
— Я не хотела обидеть тебя. — Она заплакала. — Это Мэтью. — Всхлип. — Мэтью Снайдер.
Он долго молчал, так что она спросила, не разъединили ли их.
— Нет, — ответил он. — Значит, я вышел из моды. — Он упрямо тряхнул головой. — Я должен увидеться с тобой. Нам надо поговорить.
— Я не могу.
— Если ты уверена, что выходишь замуж, так какого черта ты не можешь со мной встретиться? — сказал он грубо.
Они встретились в тишине маленького бара, который часто служил им местом для свиданий. Колин заказывал мартини, а Джуди смотрела на него испуганными глазами.
— Не нервничай, — сказал он, когда заказ был готов. — Говори, что случилось.
— Я… — Голос не повиновался ей. — Ничего не случилось… Просто я вдруг поняла, что люблю Матта. Вот и все.
— Снайдер! — он выплюнул это слово, как проклятье. — Помнишь, что ты говорила недавно?
— Тогда я чувствовала другое, — прошептала она. — Он прекрасный мужчина, вам всем этого не понять. Хотя, если ты познакомишься с ним…
«И богатый!» — он сдержался, не сказал этого, только подумал, а вслух спросил:
— Что же в нем такого прекрасного?
— Он…
Внезапно ее лицо вспыхнуло восхищением. Фрэйзеру был знаком этот взгляд: раньше он предназначался ему.
— Давай, — сказал он мрачно, — перечисли его достоинства. Достоинства мистера Снайдера. Перечисли. Он учтив, культурен, интеллигентен, молод, красив, забавен… Черт возьми! Почему, Джуди?
— Не знаю, — сказала она высоким громким голосом. — Только я люблю его, вот и все. — Она перегнулась через стол и погладила щеку Фрэйзера. — Но все же я немножко люблю и тебя, Колин… Найди себе другую девушку и будь счастлив.
Его
— Очень странно, — заявил он. — Это шантаж?
— Нет! — она вскочила, вспыхнув от его слов, ее бокал опрокинулся, залив платье. — Он случайно оказался человеком, которого я люблю. Этого должно быть достаточно для вас, мистер Фрэйзер. Всего хорошего!
Он сидел, наблюдая как Джуди уходит, потом поднял свой бокал и залпом проглотил содержимое. И тут же заказал еще.
2
Джон Мартинез попал в Нью-Йорк из Пуэрто-Рико, когда еще был мальчиком, и с тех пор приобрел немалый жизненный опыт. Фрэйзер познакомился с ним в армии, и они, оказавшись по душе друг другу, время от времени встречались. Мартинез служил в частной оптической фирме и был там на хорошем счету, и чтобы увидеть его, Фрэйзер часто заходил к нему на прием.
— Ха, Колин, — приветствовал его Мартинез, пожимая руку. Он был маленьким смуглым человечком с большим носом и черными бусинками глаз, и видом, и повадками напоминающий крошечную мышку. — Ты сегодня похож на дьявола.
— Я и сам чувствую это, — хмуро подтвердил Колин, обрушиваясь на стул. — Три дня беспробудного пьянства не проходят бесследно.
— У тебя неприятности? Сигару? — Мартинез протянул коробку. — Девочка-подружка испарилась?
— Да. Именно так. Из-за этого я и хотел увидеть тебя.
— Здесь не клуб для душевно одиноких, — заметил Мартинез. — И, повторяю, пьянствовать в одиночестве — не самое мудрое решение.
— Позволь мне рассказать, — сказал Фрэйзер, устало протирая глаза. История не заняла слишком много времени.
— Хорошо, — сказал Мартинез, когда Фрэйзер закончил. — Она оказалась плохой, как и многие другие представительницы ее пола. Ну так что же? В Нью-Йорке больше прекрасных женщин на квадратный дюйм, чем в любом другом городе, исключая Париж. Не останавливайся на этом. Если хочешь, я дам тебе один хорошенький телефон…
— Ты не понимаешь! — воскликнул Фрэйзер. — Я хочу разобраться. Хочу понять, почему она так поступила.
— Что тут странного? — пожал плечами Мартинез. — Снайдер богатый и могущественный человек. Разве этого что недостаточно?
— Нет, — сказал Фрэйзер, пытаясь разозлиться. — Джуди не увлекается политикой и один выдающийся профсоюзный лидер, известный своей консервативностью, не мог так повлиять на нее. Согласен, что мой рассказ был несколько сумбурным, но факт тот, что ни против него, ни против его друга Кеннеди нельзя выдвинуть ничего реального.
— Ладно, подкину тебе это одно из подозрительных направлений. Если постараться, можно отыскать нескольких богатых парней, которые совершенно внезапно сделались женихами желанных дам, у которых прежде встречали отказ. Насколько я знаю, каждый из них был клиентом Кеннеди.
— Гм, — Фрэйзер толчком выпрямился на стуле.
— Это факт. У меня есть один знакомый лифтер, который после соответствующего вознаграждения вспомнил, что видел кое-кого из них заходящими в контору Кеннеди.
— Незадолго до их впадения в любовь?