Чувства наизнанку

Коэн Даша

Интерьер был выполнен в стиле шале — много дерева и необработанного камня. Большой камин, кресло-качалка и огромный диван перед ним с множеством подушечек из овчины и цветного текстиля. На полу шкура медведя и много ярких картин на стенах. А еще, на столике нас услужливо ждали два запотевших бокала с тем самым, полюбившимся мне, яблочным сидром.

— Зачем два? Ты же за рулем? — нахмурилась я и запахнула на себе потуже огромный белый банный халат. Не дай бог увидит, что под ним то самое белье и мне крышка.

— Перепутали, наверное, —

тепло улыбнулся мне Марк, а затем принялся возиться с камином, ведь на улице неожиданно, но прилично похолодало так, что почувствовалось первое дыхание подступающей осени.

А уже через минуту в комнате послышался треск дров и заполыхал веселый огонь. М-м-м, ну как же хорошо.

Хан щелкнул пультом и по телевизору побежали кадры моего любимого фильма.

— Дневник памяти, — улыбнулась я и присела на диван.

— Оставляем?

— Хоть я его и смотрела тысячу раз, но да, оставляем, — взяла бокал с сидром в руки и отхлебнула глоточек, — кстати, тут тоже главный герой показывал героине на озере лебедей.

— Мои настоящие.

А спустя несколько минут рядом в своем темно-синем халате присел Марк, обвивая горячими пальцами мою лодыжку.

— А?

— Массаж, — пояснил он и нежно огладил мою стопу.

— А-а…

— Вторую тоже давай, — и я тут же протянула и вторую свою ногу, а через мгновение закатила глаза и простонала, потрясенно отслеживая маршрут оголтелых мурашек, что забегали по моему телу.

— А-ах…где ты этому научился, человек? — в крайней степени восхищения спросила я.

— Дар от природы, Тань, — хмыкнул Хан и с новой силой начал проминать мне стопу.

И он продолжал мять чувствительные точки, пока я не замурлыкала довольной кошкой, а потом и вовсе вытянулась на диванчике, отставив в сторону недопитый стакан с сидром.

— Ложись на живот, еще и икры тебе промну, ходишь на своих ходулях. Как там у тебя ничего не сводит?

— Сама поражаюсь…ай-ай…как хорошо…

— Сейчас будет еще лучше.

И ладони его творили чудеса, мяли, гладили, пощипывали, растирали, а потом успокаивали кожу ласковыми едва ощутимыми прикосновениями. Под коленями. И чуть выше, по внутренней стороне бедра и дальше, на ягодицы.

И где-то тут я и поняла, что ситуация со скоростью света несется в тартарары.

— Марк, — осторожно позвала я и только было попыталась перевернуться, чтобы выпутаться из его рук, как тут же охнула.

Горячий язык.

Он прикоснулся к подколенной ямке и прочертил огненную стрелу до середины бедра, заканчивая ее влажным поцелуем. Секунда передышки и вторая моя нога дождалась такой же наглой ласки.

И если поначалу в моей голове еще крутились какие-то вопросы зачем он это делает и почему, то вскоре их просто вынесло из моей черепной коробки волной совершенно бесстыдного возбуждения. Оно ударило резко и со всей силой в голову и в низ живота. А затем растеклось кипучей лавой между ног так, что пришлось их судорожно свести вместе.

— Марк, —

прохрипела я и прикусила ребро ладони, чтобы не застонать в голос.

— Это всего лишь массаж, Тань. Расслабься, — и голос его звучал ничуть не лучше моего.

Сбитый.

Взволнованный.

Наполненный страстью.

И снова язык скользит, но уже по моей ягодице, а наглые горячие руки все выше и выше приподнимают полы моего халата, до тех пор, пока вовсе не оголяют попку.

— Ты их все-таки надела, — шепчет Марк, дотрагиваясь пальцами до кружевных трусиков, а затем чуть пониже, стискивая ягодицы и легонько прикусывая нежную кожу.

А мне от чего-то так стыдно стало, что он увидел на мне это белье. И в то же время мне так понравилось, что он видит меня в нем. И я не знаю, что делать с этими метаниями из огня, да в полымя.

Снова охаю.

Это Марк чуть приподнял меня, чтобы добраться до узла халата. Потянуть. Развязать. Дернуть на себя уже ненужную тряпку.

— Марк, не надо, — в последний момент успеваю ухватиться я за пояс.

— Ноги промял, а со спиной как? — оглядываюсь на него из-за спины и снова ловлю жаркую стрелу в живот.

Он дышит, словно спринтер после длинной дистанции. И смотрит на меня, как голодающий на сочный кровяной бифштекс.

— Спина подождет, — осторожно произношу я слова, хотя сама дышу точно так же, как и он, ловя электрические всполохи по телу, от почти нестерпимого наслаждения.

И страха.

Потому что меня так неожиданно прикрутило рядом с ним, что я больше ни о чем не могу думать, кроме как о том, что хочу, чтобы он поцеловал меня.

По-взрослому.

Так, как только он один и умеет.

— Подождет? — переспрашивает и подается чуть ближе ко мне.

— Да, — киваю, — и вообще, нам, наверное, пора уже…

— Да, нам пора, Тань, — улыбается Хан, а потом в один рывок набрасывается на мои губы, но не в диком, развратном темпе, а так трепетно, порхая по моим губам невесомо и нежно. И язык его тоже не толкается внутрь меня, а ласкает чувственно и осторожно, постепенно выкручивая из меня полудохлые предохранители.

И его руки…

О, они везде! Сжимают попку, поднимаются выше, в одно движение находят застежку от бюстгальтера и расстегивают ее, откидывая ненужную деталь моего нижнего белья в неизвестном направлении.

Не успеваю даже пикнуть или как-то прикрыться, а пальцы Марка уже хозяйничают на моих сосках, потирая их, пощипывая, потягивая…

Пока между ног не начинает тоже тянуть, а ткань трусиков не намокает, не выдерживая моего возбуждения. Свожу колени, но мне не дают этого сделать. Его рука уже там, поглаживает меня между ног, надавливая на разбухший бугорок.

И поцелуй его меняется. Он слишком быстро трансформируется из невинного в безумный, жаркий, жадный и опьяняющий. И я уже не могу ничего ему противопоставить, я просто плавлюсь под этой атакой, умоляя себя собраться и прекратить все.