Чужак из ниоткуда 3
Шрифт:
Первого я бью рукояткой пистолета в висок. Не на смерть, но не очнётся он теперь долго, а когда очнётся, выяснится, что земля с небом или пол с потолком (в зависимости от того, где он очнётся) норовят поменяться местами; всего тошнит; руки-ноги не слушаются. Что делать, сотрясение мозга такой степени быстро и безболезненно не проходит.
Второй успевает покинуть машину и даже вытащить пистолет, но я стреляю ему в плечо, и пистолет падает под колёса.
— Сука! — кричит он.
Я слышу это примерно так:
—
Голоса людей, когда находишься в орно, становятся низкими, тягучими и весьма неприятными. Такими голосами ни песню хорошую спеть, ни «я тебя люблю» сказать. А вот грязно ругаться — самое то, ибо ещё грязнее выходит. Только всё равно очень медленно и оттого не страшно, а больше смешно.
Кричи, кричи…
Я уже на другой стороне машины, подбираю второй пистолет.
Делаю подсечку раненому, он падает, зажимая левой рукой плечо правой, из которого уже показалась кровь.
Полежи, полежи, отдохни.
Что с другими машинами?
Та, что посередине, с одним шофёром внутри, завелась.
Из второй выбралась охрана с пистолетами в руках, но там рядом Антон, который уже стреляет, не спрашивая фамилий. Со среза ствола его «макарова» вырывается пламя, и я вижу, как пуля устремляется к своей цели — точно в грудь первому охраннику.
Но во второго он выстрелить уже не успевает, я это тоже вижу. Наоборот, успевает выстрелить охранник, положив для устойчивости руки на крышу «волги» и целя в голову Антона. Вернее, он думает, что успевает.
Я успеваю раньше.
Жаль, не могу перевести в режим орно оба своих пистолета, но и так нормально.
Мой выстрел на сотую долю секунды опережает выстрел охранника. Но этого достаточно, чтобы его пуля ушла в сторону, а моя пробила его локоть, заставив выронить пистолет.
Вторая моя пуля, выпущенная из второго пистолета, попадает в колено стрелявшему. Для гарантии.
Мэт и остальные из Circus Smirkus, жаль вы не видели. Джим Хокинс по кличке Юнга по-прежнему в форме. Хоть завтра на сцену!
Пуля Антона пробила грудь первого охранника.
Я уже возле второй машины, рву на себя водительскую дверь и приставляю шофёру пистолет к виску.
— Руки за голову. Вышел из машины, лёг на землю, — говорю очень медленно и раздельно, чтобы он понял мою пулемётную речь.
Он понял.
Выхожу из орно, прислушиваюсь. Милицейских свистков пока не слыхать. Уже хорошо. Вообще хорошо, что всё происходит ранним утром, даже солнце ещё не взошло, меньше народу и суеты. Точнее сказать, народу совсем нет. Те, кто хотел выйти из здания аэропорта, услышав выстрелы, благоразумно остались внутри. Те, кто был снаружи, попрятались.
— Антон, — командую, — этих всех — в кучу и держи на мушке.
Сам подхожу к охраннику из второй
— Имя.
— Пошёл ты…
— Слушай внимательно, — говорю. — Сейчас я буду задавать вопросы. В зависимости от того, как ты станешь отвечать, тебе или окажут медицинскую помощь, или я прострелю тебе второй локоть, потом второе колено… и так далее, пока ты не истечёшь кровью и не сдохнешь прямо здесь. Торжественных похорон не обещаю, но, думаю, кто-нибудь тебя точно закопает. Ферштейн?
Не знаю, зачем я употребил в конце немецкое слово. Машинально. Немецкие словечки у советского народа проскальзывали в речи гораздо чаще английских. Видимо, наследие войны.
— Итак, вторая попытка. Имя?
— Владислав. Владислав Ничипоренко.
— Звание?
— Младший лейтенант.
— Где служишь?
— Комитет государственной безопасности.
— Задание?
Я сидел на корточках и держал пистолет, направленным в локоть второй руки. Слышал, как Антон сгоняет всех в кучу, заставляя здоровых тащить раненых.
— Мы должны были взять тебя, обездвижить и доставить в Кремль.
— К кому?
О молчал.
— К кому? — повторил я и ткнул стволом пистолета в здоровый локоть. — Сначала рука, потом нога. Ну?
Интересно, что бы я сделал, если бы он не ответил? Но он ответил.
— Лично к Андропову.
— В стране переворот?
— Нам сказали — восстановление конституционного порядка. Брежнев и Бесчастнов — предатели. Ты — американский шпион, троянский конь, засланный к нам с целью подорвать советскую власть изнутри.
Троянский конь, надо же. А ведь в чём-то они правы. Я действительно в некотором роде троянский конь и шпион и собираюсь очень сильно изменить всю земную жизнь. Вот только никто меня на Землю не засылал. Случайно получилось. Извините, бывает.
— Ты не москвич, слышу по говору. Откуда?
— С Украины.
— Что с Брежневым?
— Не знаю, правда. Знаю, что Андропов в Кремле, руководит всей операцией.
— Переворотом. Руководит переворотом.
— Пусть так. Рука очень болит, и нога… Ты обещал.
— Обещал — сделаю. Когда началась операция?
— На рассвете. В три тридцать утра.
Я посмотрел на часы. Сегодня шестое августа, понедельник, пять утра. Нормально так неделя начинается.
— Лежи здесь, сейчас пришлю к тебе медиков.
Дежурный врач с медсестрой нашлись в здании аэропорта, я послал их оказать помощь раненым. Милицейский патруль из двух человек оказался здесь же. Ребята-милиционеры — старший сержант и рядовой — благоразумно не полезли не пойми под чьи пули, остались в здании аэропорта и убрали граждан подальше от окон.