Чужаки
Шрифт:
Сайлас неожиданно подумал: «До этого она говорила специально для меня! А сейчас говорит на их настоящем языке! Неужели она думала меня напугать всем этим детским антуражем?» Но усиливающийся звук барабанов отвлек его внимание. Трон начал медленно оседать, трансформируясь во что-то иное. Прошло несколько секунд, и на месте величественного сиденья появился сверкающий столб. Эллина продолжила свой путь вниз, а навстречу ей, к великому облегчению Бонсайта, начал подниматься один из пришельцев. Он был одет в темный балахон и шел, пошатываясь и низко опустив голову. Добравшись до верхней площадки, он встал у подножия столба и замер, всё так же не поднимая головы.
— Мы должны выполнить свой долг, — произнесла Эллина, стараясь придать своим словам оттенок грусти. — Мы должны покарать предателя. Что ты можешь сказать в свое оправдание?! — повысила она голос.
Приговоренный с трудом поднял голову и едва слышным голосом сказал:
— Каждое живое существо имеет право на жизнь…
— Что-о-о?! — взвилась Эллина. — Ты предал свою расу, чтобы дать возможность жить и размножаться низшим существам?! — Она почти визжала. — Ты умрешь страшной смертью, потому что интересы вида — это всё! Нет ничего важнее этого! Смерть предателю!
— Смерть! Смерть! Смерть! — отозвалась многоголосая толпа.
Над столбом сверкнула ослепительная радуга, страшно закричало существо у столба. Через минуту все было кончено, на месте жившего, думающего и страдающего «предателя» осталась только кучка тусклого пепла. Эллина подошла ближе к Сайласу и спросила вполголоса:
— Ты все понял? Ты понял, что будет с тобой, если ты не согласишься помочь нам?
Она замолчала, и Сайлас понял, что она пытается «прощупать» его. Наконец она удовлетворенно кивнула:
— Думаю, ты все понимаешь. Уже сейчас ты думаешь только о принципе перемещения. Ты хочешь попробовать, но не знаешь, как. И не можешь сам найти этот путь. Вы очень примитивное племя. Я покажу тебе. Я рада, что ты понял свое место в системе мироздания.
— Я понял, что вы не все одинаковы, — так же тихо отозвался лорд, — понял, что и среди вас есть настоящие люди. А смерти я не боюсь, скорее, это ты боишься моей смерти. Сколько веков вам придется искать другого проводника?
Женщина со злостью посмотрела на него и прошипела:
— Тогда тебя ждет еще один сюрприз!
Сердце Бонсайта опять сжалось в трагическом предчувствии, и на этот раз оно оправдалось. К возвышению подтащили человека. Когда он обернулся, Сайлас с ужасом узнал Алекса. Веснушчатое лицо рыжего было бледно, бровь глубоко рассечена, один глаз заплыл. Алекс смотрел перед собой ничего не видящими глазами, но когда увидел связанного Бонсайта, его взгляд приобрел осмысленность, и он неожиданно, с оттенком прежнего задора, подмигнул лорду. Это добило Сайласа, как ничто другое. Он почувствовал, как слезы выступили у него на глазах, заставив окружающий мир расплыться.
Сайлас моргнул и мир снова обрел резкость. Он кивнул рыжему, как бы спрашивая: «Как ты?» Тот в ответ покачал головой, мол, и так, и этак. Тогда Бонсайт одними губами спросил: «Чао Тай?» На что Алекс с тоской тоже одними губами ответил: «Нет». Эллина молча наблюдала за этим безмолвным диалогом.
— Ну всё, — наконец заявила она. — Поговорили, и хватит. Мы сегодня казним одного из наших главных врагов, — опять повысила она голос, обращаясь к своим сородичам. — Он повинен в том, что пытался бороться с нами, прекрасно понимая бессмысленность этой борьбы. И вовлекал в нее прочих, лишая нас этим прекрасной живительной энергии. Пусть его смерть послужит назиданием! — Это она прокричала, пристально смотря на Сайласа. Он отвернулся.
— Прощая,
— До встречи, — отозвался Бонсайт. — Где-нибудь!
Слезы застилали ему глаза, но он видел, как Алекса подтащили к столбу, как он улыбнулся обаятельной и немного виноватой улыбкой, как сверкнула радуга над столбом… И в этот момент Сайлас Прыгнул.
Он стоял на дороге, мокрой от ночного дождя. Дорога была покрыта странным серым материалом. Неожиданно вдали послышался рев, и прямо на Сайласа выскочил странный агрегат, освещая себе дорогу двумя лампами. Сайлас едва успел отпрыгнуть в сторону. Его ноги оказались не на твердом покрытии, а на обычной земле, раскисшей от воды. Лорд поскользнулся и съехал по влажной траве в канаву. Выбравшись, он, как мог, привел себя в порядок и огляделся по сторонам. По дороге то и дело проносились такие же странные устройства, как первое. «Да ведь это машины! Или правильно — автомобили», — догадался он. В голове всплыли крупицы знаний, которые он получил, изучая русский язык.
— Значит, я во времени Алекса, — сказал Бонсайт сам себе, надеясь, что звук собственного голоса успокоит его натянутые нервы. — Наверно, то, что ты видишь или о чем думаешь перед Прыжком, влияет на время, куда попадешь. Насколько я помню, это конец двадцатого начало двадцать первого века, по старому летоисчислению… Эти на дороге — средства передвижения, люди сидят внутри, повозки работают на нефтепродуктах, принцип двигателя… Не помню. Да и хрен с ним.
Тут Сайлас с удовольствием выругался по-русски. Язык был на редкость приспособлен для ругательств, и они приносили необыкновенное чувство облегчения.
— Теперь нужно найти место поспокойнее и понаблюдать за местными жителями. Я же почти ничего об этом времени не знаю, — продолжил лорд, обращаясь к «себе любимому». — Меня сразу засекут, если я буду нарушать правила.
Вдали он увидел большое, ярко освещенное здание, к которому после недолгого раздумья и направился. Сайлас шел и размышлял, почему Эллина не предусмотрела, что в момент сильного нервного напряжения он сможет Прыгнуть? Может, она думала, что он слишком изможден и подавлен? Или решила, что в момент гибели друга он должен испытывать только страх за свою собственную шкуру? Бонсайт не знал, но делал ставку на эгоизм, вряд ли пришельцы испытывали слишком теплые чувства друг к другу. Он почти дошел до непонятного строения с пятью стеклянными колпаками на крыше, когда послышался ужасный рев, и над самой головой Сайласа пронеслось механическое чудовище, раскинув металлические крылья.
От неожиданности Бонсайт присел, но потом догадался, что, наверно, это какое-то летательное устройство.
— Надеюсь, здесь не идет очередная война, — пробормотал он, осторожно подходя к раздвижным дверям внутрь здания. Двери открылись, и на улицу вышла группа людей, которые весело переговаривались, дымили сигаретами, некоторые держали в руках стеклянные бутылки и металлические банки, судя по всему, с алкоголем. Также веселые люди тащили вещи, упакованные в различные емкости и сумки. Сайлас посторонился, пропуская вышедших, и заглянул внутрь через большую застекленную стенку. Там был большой зал, по которому ходило множество людей, также нагруженных вещами. Во времена Бонсайта общественный транспорт всех видов ушел в прошлое, но он, готовясь к реализации своего великого плана и изучая историю, знал, что раньше было принято путешествовать целыми группами, зачастую деля путешествие с незнакомыми людьми.