Чужая боль
Шрифт:
— Пап, не отчаивайся. Все образуется. Оно и с теми бабами хлебнул немало. То прогуливали, выпивали, просыпали. Я ли не помню. Все ты терпел и прощал. Наберешь других, тоже приучишь. И слушаться станут, не хуже прежних..
— Людей нет. Все заняты. Где возьму, где наскребу в бригаду?
— Ты погоди хотя бы с неделю. Неизвестно как приживутся на новом месте твои дорожницы. Они у тебя тоже не подарок.
И правда, ушли из бригады парниководов все трое ровно через неделю. Зарплата не устроила. В сравненьи с прежней сущие гроши. Ох и крик подняли бабы! Такой, что никому мало не показалось:
— Целый день раком стоим, аж в глазах зелено. Не передыха, не выходного, а пришли получать аванс, там и на жратву нету. Пыль сплошная. Да за такие деньги не то вкалывать, даже на парники приходить не стоит, сплошная насмешка. Возвращай всех к Сашке иль совсем с хозяйства выйдем. Найдем работу в городе. Без куска хлеба не останемся! Урезала нам бригадир все расценки. И крутись, как хочешь! На такие доходы не прокормиться! Вкалывай сама, — обругали бригадиршу площадно и, недолго думая, пришли к Ивану Антоновичу:
— Вертай нас обратно! — потребовали дружным хором.
— Куда вертать? Сами просились на парники! А теперь какая муха за задницу укусила?
— Антоныч! Ты попробуй сам неделю на триста рублей прожить. На один хлеб не хватит. Семьи у всех очертенные. К хлебу мяса хотят. Где его взять? Даже запах забыли. На сахар к чаю уже нет! Слышь! От огурчиков, чтоб их черт взял, срать нечем, единый понос. Давай, вертай к Сашке немедля! Там хоть трудно, зато пузо сытое. Будет над нами изгаляться.
— А если он набрал бригаду?
— Не слыхали про такое. Да и что нам долго? Выкинем! Веди к нему, — потребовали бабы. С тех пор из бригады дорожников никто не уходил. А и на парниках мир и спокойствие установились. Старухи вернулись на свои места. И тоже радовались, какой-никакой, а приработок, целый день на людях, есть с кем побазарить, душу отвести. Все ж не сидеть на завалинке совсем без толку.
…— Пап, а почему ты всегда такой грустный сидишь? — спросила Анна отца.
— Настроения нету. Ну, сама подумай, что я вижу в своей жизни: работу и еще работу. Для личной жизни ничего. Ну, иной раз ты приедешь. Нагрянешь, как солнышко, и снова исчезнешь. А я опять один. Даже словом перекинуться не с кем. А ведь я тоже живой человек и мне общения охота.
— Пап, ты сам виноват. Даже на работе держишься особняком. Скажешь, баб жалеешь, не хочешь их надорвать. Неправда! Ты сам в себе живешь, как улитка в ракушке, и все боишься обронить слово. Посмотри, как живут другие, просто и открыто, ничего не боясь. Ты даже бабу не решаешься завести из-за пересудов. А чего боишься? Ты обычный живой человек. Чего сты-диться своих желаний. Ведь быть того не может, чтоб никто во всей деревне тебе не понравился.
— Давай не будем о том, Анка, — попросил тихо.
— Пап, ты поневоле впадаешь в депрессию. А это очень плохо скажется на тебе. Из этого состояния нужно скорей выходить. Иначе конец. Человек обязан собой командовать, бери себя в руки, пока не поздно.
— Что советуешь? — глянул на дочь смеясь.
— Проблем у тебя много. Но сначала найди себе женщину, чтоб душу грела, а потом дальше поговорим. А то у тебя как в плохом ломбарде. Много чего есть, но все в беспорядке. Лишнего хлама полно. Выброси мусор. Самому легче дышать станет. Ты зарос в проблемах. Откинь лишнее, — смотрела в глаза отцу серьезно.
— Что хочешь сказать? — спросил настороженно.
— Кончай ковыряться в себе и заниматься самоедством. Не ставь вопросы, на какие найдешь ответа. Ты и в этом не новичок. Вот у тебя нет друзей, кроме Ивана. А ты задумался — почему? Ты до сих пор никому не веришь. А все от неудачной личной жизни. Мужики в деревне по нескольку баб успели сменить и живут счастливо. А ты вон скольких упустил. Все боишься повторной ошибки. Но, пап, жизнь не может идти совсем гладко. Нужны перемены, встряски. Хватит зацикливаться. Я тоже любима, но однажды сумела себе сказать стоп и поняла, что этот человек не для меня и жить стало проще и легче.
— Пойми, Аннушка, не так легко найти человека для себя. Ночь на сеновале, это не жизнь в семье.
— Пап, не усложняй! Я думаю, что иногда та самая ночь дороже целой жизни под одной крышей. Не надо затягивать то, что не клеится. Смотри на все веселее и проще.
— Ты сейчас встречаешься с кем-нибудь?
— Конечно! Я же взрослый, самостоятельный человек.
— Расскажи мне о нем, — попросил Сашка внезапно.
— Мы возвращались со стана. Ну, помнишь, поехали в стройотряд на заработки. А тут, мой трактор накрылся. Не заводится, хоть ты тресни. Что делать, пришлось шлепать пешком. А это больше десятка километров. Уже сумерки наступали, холодно. Оглянулась назад, а за мной пара голодных волков, прямо по борозде идут. Ждут наступления темноты. Чтоб меня с обоих сторон взять голыми клыками. А место ровное, ну, хоть голиком катись. Все на виду. Вот так и попалась. Ну, что делать? Надеяться не на кого. Только на себя. Помолилась я Богу и иду вперед. Знаю, впереди речка, ее перейти нужно, но ведь волки хорошо плавают. Вот так подошла. Глядь, а на берегу трактор стоит. И тракторист рядом спит. Я его растолкала. Показала кого «на хвосте» привела. Он мигом завел свою «керосинку». Волки, как увидели, что мы уезжаем, аж в два голоса взвыли, да так протяжно и жалобно. А мы вскоре на свой стан приехали. Там и познакомились с Юркой, дружить стали. Классный парень. С ним скучно не бывает. Я с ним о Витьке Лаврове в тот же день забыла, а то тоже невезучей себя считала. Теперь так и говорю, что судьба выправит, то и к лучшему, не надо сетовать.
— Выходит мне тоже на первую бабу надо прыгать? — рассмеялся Сашка.
— У тебя всегда выбор! У меня его не было. Что попало в руки, хватай, пока не вырвали, улыбалась Анна.
— Выходит, теперь ты с этим Юркой кентешься?
— Дружбаним. Классный кореш. Он нигде лажанулся и не подвел. Нормальный человек обижаться не на что.
— А теперь врозь корефаните? — усмехнулся Сашка.
— Скоро к тебе привезу знакомить.
— А со стариками как получилось?
— Ой, не смеши! Деду он по кайфу пришелся. Вот только с бабкой не очень состоялось. Она знакомство обмыть отказалась. Пришлось чаем давиться. Но мы и это пережили. Потом он целых три ватрушки съел, и сразу его признали. Мы с ним вздумали квартиру снять, но наши не разрешают. Заставляют у себя жить. Даже Максим уговаривает. Юрка и ему по кайфу пришелся. Я его у троих девок отбила. Да он сам не против был. Вот уж шестой месяц вместе.
— Ты не беременна?
— Пока нет. А впрочем, не знаю. Юрка мечтает о сыне.
— Вы с ним расписаны?
— Решили с этим не спешить до родов.
— Сколько тебе до окончания ВУЗа?
— Год остался. Все будет вовремя. Ты не переживай. Диплом вместе пойдем защищать, всей семьей.
— Значит, и я скоро дедом стану, — усмехался Сашка.
— Пап! Я всерьез тебе говорю, заведи хозяйку. Самому проще жить и мне спокойнее. А то ведь старики так и думают, что в холостяках застрял безнадежно. Порадуй всех…