Чужая душа - потёмки
Шрифт:
Подарки и цветы кончились, но в город мы по-прежнему выбирались вместе. Одевалась тоже не на стипендию и деньги Магнуса, но хотелось большего — совместного хозяйства и дома.
В тот день как раз решила пробежаться по лавкам, прикупить подарки для родных. Накладное это дело, ведь семьи-то две, никого нельзя обделить. К матери бы съездить нужно, но не успею. Ничего, на зимних каникулах побываю у нее и отчима. Свежий воздух, еда, тишина. А летом я Ксержику нужнее.
Разгуливая по базару, задержалась у лотка с лентами и нечаянно толкнула какую-то женщину
— Осторожнее, корова! —
Голос показался знакомым, и я обернулась. Франка! Занесло попутным ветром!
Она тоже меня узнала, губы скривила, попятилась. Решила, что космы повыдёргиваю? Вот ещё, дело прошлое, совет да любовь! Улыбнулась, поздоровалась, поинтересовалась, какими судьбами.
Подурнела красотка, расплылась в талии, хотя и в груди прибавила. Я-то симпатичнее буду. Приятно!
Франка ответила, что приехала вместе с мужем — что-то там Хендрику нужно было по магической части. Расспрашивать не стала, о ребёнке тоже не заикнулась и благополучно бы пошла дальше по своим делам, если бы не Хендрик. Возник как демон из-под земли, всё такой же красавчик. Я заметила: женщины восхищёнными взглядами провожали. Бывший супружник привычкам не изменил: мазнул зелёным глазом по каждой смазливой мордашке, оценил достоинства фигуры. Значит, и Франка не смогла удержать, бегает, кобелёк! Только мне теперь всё равно: ничего в груди не шевельнулось.
Заметив меня, Хендрик помрачнел, а я сладенько улыбнулась. Что, не радует, что не в трауре, что одета лучше супруги? Увы и ах, на тебе, Хендрик Выжга, свет клином не сошёлся, даже фамилию, надеюсь, скоро сменю.
— Добрый день, Хендрик. Как поживаешь? Жаль, Марицу с собой не взяла, но можешь зайти, повидать, — выпалила на одном дыхании, стреляя глазами.
— Спасибо, хорошо. А ты неплохо выглядишь, — Хендрик подошёл, встал подле жены. — Всё так же учишься?
'Учишься' он произнёс с оттенком презрения.
Кивнула и легко так сотворила маленький огненный шарик — выучилась за год-то! Глаза Хенрика надо было видеть, он от удивления даже рот открыл. Что, съел? Бездарь я, глупая баба, которая в столице позорилась?
— Как? — наконец выдавил из себя бывший муженёк. — У тебя же дара нет!
— Традиционного нет, а некромантская кровь имеется. Слабенькая, увы, такой, как отец, никогда не стану.
Ага, завидуй и гадай, что тут без тебя произошло и почему бывшая так изменилась. За это, правда, я его благодарить должна, но ни за что не признаюсь.
— Ты — некромантка? — не веря, рассмеялся Хендрик.
— Полгода в Школе иных отучилась, — с гордостью ответила я. — Вот, переводчицей с демонического подрабатываю. Если что от демонов надо, скажи, у меня там знакомые. А сейчас прости, мне ещё подарки купить нужно, не хочу, чтобы Эдвин ждал.
— Кто такой Эдвин?
Ого, Хендрик, только не говори, что ревность проснулась? Франка в тебе уже дыру взглядом прожгла, а ты так откровенно на меня пялишься. Жалеешь? Так не я же на развод подала, сам выбирал, а теперь всё, милый, профукал свое счастье.
— Мужчина, Хендрик, — рассмеялась я. — Жених. Могу познакомить: он о тебе знает.
Действительно, что ли, свести? Удавится чета Выжга от зависти.
— Хендрик, нам пора, — недовольно топнула ножкой Франка.
— Тебе пора, ты и иди, — отмахнулся Хендрик. — Сын заждался, пока его мать соизволит оторваться от созерцания тряпок. А то спихнула на бабку — мать, называется!
История повторялась, только теперь ругали не меня.
Не выдержав, расхохоталась и, извинившись, продолжила путешествие по рынку. Взгляд Хендрика мозолил спину, но я ни разу не оглянулась. Ох, глупая была, раз замуж за такого человека когда-то вышла! Ну, маг, ну брюнет зеленоглазый, но сволочь. Да и учился наверняка не блестяще, если в маленьком провинциальном городке осел, по деревням мотался.
— Агния! — не выдержал, голубок, окликнул.
Я обернулась, послала Хендрику воздушный поцелуй и крикнула:
— Желаю счастья в семейной жизни и здоровья сыну! А на дочку поглядеть зайди, только поспеши: мы послезавтра уезжаем.
Не зашёл. Впрочем, я и не сомневалась.
Глава 28
Романы и комедии обычно кончаются свадьбой; предполагается, что потом говорить уже не о чем.
Маргарита де Блессингтон
Ишбар встретил меня проливным дождём и холодным ветром. После солнечного Вышграда показалось, что окунулась в осень. Эдвин попенял, что надо было теплее одеваться, а не щеголять в коротком платьице.
— Между прочим, тебе оно нравится, — поддела я. — Или тебе нравятся мои коленки?
Лазавей хмыкнул, застегнул ворот рубашки и провёл рукой по лбу. Я тут же набросилась с вопросами, не тяжело ли ему, почему не отправил меня верхом.
— Потому, — лаконично ответил Эдвин и покосился на Марицу. Она, как и в прошлый раз, спала во время перемещения. Оно и правильно, а то после него подташнивает. — Агния, Ишбар не Оморон, с меня не убудет.
Нас вынесло на окраине Ишбара, неподалёку от Школы. Лазавей предложил выбрать любое место, и я склонилась к тому, что негоже пугать народ возникшими из ниоткуда магами. Да, себя теперь я тоже гордо именовала магичкой (или магиней, как пытался переучить говорить правильно Эдвин), потому как умела хоть что-то сотворить из ничего. Мечты о поступлении после третьего курса Общеобразовательного факультета на первый курс какого-нибудь чародейского могли стать реальностью.
Мы потопали в сторону Школы. Я — с Марицей, Эдвин — с моими катулями. Судя по времени суток, Алоис сейчас разбирает бумаги в ректорском кабинете, подменяя супругу. Если ошиблась, застану саму Маргариту.
Во дворе стояла непривычная тишина. Никто не падал на голову с небес, никто не пулялся заклинаниями и не заставлял маршировать зомби. Оно и понятно — ученики разъехались на каникулы либо разбрелись по Ишбару.
Административный корпус манил сухостью — я успела изрядно промокнуть. Эдвин помочь не мог: руки заняты. Толкнув дверь, знакомыми коридорами направилась к ректорскому кабинету. Постучалась и заглянула внутрь: Маргарита сидела за столом и что-то писала. Фривольное платье с вырезом плотно обтягивало живот, не заметить который было невозможно.