Шрифт:
Резкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, как всегда. Надо уже поменять его на что-нибудь помягче, а то каждый раз как инфаркт. Едва увидев, кто стоит за дверью, я сунул ноги в незашнурованные кеды и вышел в подъезд, прихватив ключи.
— Привет, — как-то странно улыбнулась Катя, сцепив руки за спиной.
— Послушай, я не знаю, как ты нашла, где я живу, — скрестив руки на груди, я тяжело вздохнул, — но между нами никогда ничего не будет, я же уже говорил. Я скоро женюсь, ты понимаешь? Мне нет дела до первокурсниц.
Сколько раз уже пытался ее отшить, и погуманнее, и грубо, а она все никак не отлипнет.
— Зато этой первокурснице было дело до тебя, — прикусив губу, преследовательница наклонила голову к плечу, — и я даже
— Боже, — закатив глаза, я махнул рукой, — еще раз прошу тебя, отвали.
Диковато засмеявшись, она вдруг исчезла. Вздрогнув, я даже рукой провел там, где она только что была. Фокусы какие-то, что ли?
Даже через дверь было слышно, как вскрикнула Настя. Но не может же Катя быть там! Дернув за ручку, я ломанулся на кухню, где моя девушка готовила ужин.
— Какого… — слова застряли у меня в горле, когда я увидел лежащую на полу девушку с огромной дырой в груди. Это что, спецэффекты? Она договорилась с Катей, чтобы разыграть меня? — Насть? — опустившись на колени, я взял ее лицо в ладони. — Насть, не смешно, блять. Вставай!
— Ты бы знал, какая она была нехорошая, — цокнула языком совсем рядом Катя, хотя только что ее не было! Отшатнувшись, я поскользнулся на крови и ударился о ножку стола спиной, — изменяла тебе, ага, нагло и много. Жениться же надо по любви, это даже мы знаем, — я во все глаза смотрел на то, что она держала в руках, — да, кстати, держи, это для тебя единственный способ его заполучить, потому что метафорически оно не было твоим, — едва не выронив, я поймал скользкое, мягкое сердце, совсем как настоящее, даже теплое, — могу и ребенка тебе отдать, но он не твой и совсем еще не похож на человека.
— Что… — голос сорвался. Я никогда не видел настоящее человеческое сердце, но почему то, что у меня в ладонях, кажется мне таким натуральным? — Что…
— Что происходит? — мягко улыбнулась Катя. — Или что я такое? Могу рассказать все, но не здесь, здесь слишком напачкано грязной кровью этой шлюхи. Да брось ты его, — она ударила меня по рукам, и сердце звонко, как кусок мяса, шлепнулось на пол, — есть сердца и получше, пойдем.
Она взяла меня за руку, и у меня потемнело в глазах. А потом я вдруг оказался сидящим за столиком в ресторане. Осмотрев себя, темный костюм и чистые руки, я поднял ошарашенный взгляд на Катю. Довольная девушка в алом платье улыбалась мне, при неярком свете ее глаза казались полностью черными, без белков. Или это мне не кажется? Линзы, что ли? Происходящее давно вышло за грань розыгрыша и фокусов.
Она молчала, только продолжала загадочно улыбаться, когда перед нами расставляли тарелки с красиво оформленными блюдами. Молча взялась за вилку и нож, молча начала есть. Я сидел и ждал, потому что хотел услышать что-нибудь типа “поздравляем, вы участвовали в реалити-шоу…”, отчаянно хотел.
— Ладно, вижу, нужно рассказать, — взяв бокал на тонкой ножке, Катя поставила локти на стол и вся подалась вперед, — эта девочка, которую ты сейчас перед собой видишь, вызвала меня, — так, уже хорошо, — немного накосячила в ритуале, но меня уж очень заинтересовали ее чувства. Сначала я думал, она тебя идеализирует, но нет, ты и правда очень красив, — я кивнул и встал. Хватит с меня этого всего, не знаю, как они это провернули, но очень надеюсь, что Настя уже начала отмывать с пола моей кухни бутафорскую кровь, иначе перепадет ей по первое число, — а ну-ка сядь, я только начал, — ноги подогнулись сами собой, роняя меня обратно на стул, — согласно договору, ты будешь с ней, она сейчас за нами смотрит, но у нее нет больше власти над этим телом. Я не хочу менять твое сознание и заставлять любить ее, нет, я хочу сам быть с тобой, ты мне нравишься, — поджав губы, я нахмурился, — если тебе не нравится это тело, я могу ненадолго сделать его любым, каким только пожелаешь, — стоило мне моргнуть, передо мной уже сидела Настя, еще раз — смутно знакомая по какой-то игре длинноухая эльфийка, еще раз — обожаемая порноактриса
— Нет, спасибо, — сухо ответил я.
Даже если весь этот бред и правдив, я не содержанка же. Делать мне больше нечего, что ли, кроме как слушать бредни фанатичной первокурсницы?
— Ты не можешь отказаться, — рассмеялась Катя, качая головой, — я просто ставлю тебя в известность.
Рывком приподнявшись на локте, я дрожащей рукой потер лицо. Обернулся — Крис спал. И пусть спит, его будить себе дороже. Сегодня он решил меня побаловать и превращался в Марию Озава, но теперь уже опять в привычном облике Кати. Саднила спина, наверняка опять исцарапанная когтями. Потянувшись за водой, я попытался унять тяжелое дыхание. Древний демон, а толку, если позволяет себя трахать в любых позах и видах. Подстраивается под меня, мурлыкает. Я очень стараюсь вести себя хорошо, так что он давно на меня не злился. Меня передернуло, стоило только вспомнить его методы принуждения. Катя-Катя, что же ты натворила, глупышка маленькая?
Откинув шелковую простыню, которой капризный Крис всегда укрывался вместо одеяла, я встал и пошел в ванную умыться. Опять мне снилась эта жуть, весь взмок как мышь. Едва не споткнувшись об одну из его бесчисленных кошек, я тихо ругнулся сквозь зубы. Обожает этих мохнатых засранцев. Наверное, потому что характеры одинаковые. Погладь-меня-не-лезь-скотина-ну-хули-же-не-гладишь.
— Макси-им! — донесся визг из спальни, я вздрогнул. Поймав в объятия Катю, я покрылся мурашками. Ее голубые глаза не были перекрыты жуткой чернотой, как всегда. — Макс, Макс, пожалуйста, давай сбежим отсюда!
— А где Крис? — сглотнув, я постарался скрыть надежду в голосе.
Он потом меня за нее уничтожит. Или, что еще хуже, не меня.
— Он спит, спит! — едва не захлебываясь всхлипами, девушка потянула меня за руку в сторону выхода. — Пожалуйста, давай убежим!
— Ну куда же мы с тобой от него убежим, — вздохнув, я притянул ее к себе и обнял, гладя по волосам. Свернуть бы ей сейчас шею за то, во что она превратила мою жизнь! Интересно, если я ее сейчас убью, Крис вернется к себе туда? — никуда мы не убежим.
Рыдания резко прекратились. По-хозяйски, со шлепком положив ладони мне на задницу, демон чуть сжал пальцы. Что же, без когтей, значит, не злится на меня и не будет калечить.
— Какая непослушная девочка, — цокнув языком в своей излюбленной манере, Крис поднял голову и заглянул мне в глаза, — чего не спишь?
— Сон плохой приснился, — да, демоны никогда не врут, а еще прекрасно знают, когда врут им, — хотел умыться.
Отпустив меня, демон в теле девушки провел ладонями по моему прессу и, лукаво улыбаясь, исчез. Да уж, он любит мгновенные перемещения. Особенно перемещаться мне за спину и пугать до срачек. Подозреваю, в спальне он будет уже меня ждать возбужденным. Я как-то даже привык уже, что ли, возбуждаться потому что надо, а не потому что хочется. За год к чему угодно можно привыкнуть.
В этом гигантском пентхаусе все внешние стены прозрачные. Да, снаружи они зеркальные, но блять, в ванной же тоже! Коробит от этого. А ему тут нравится, он говорит, что вечно творящаяся тут непотребщина позволяет почувствовать себя почти как дома. Глянув вниз, на никогда не спящий Каракас, я тяжело вздохнул. От его вида уже хотелось блевать. Этого блядского здания здесь не было, когда он тут появился в первый раз. Оно выросло прямо у меня на глазах. Если я прямо сейчас выйду в это окно, я успею долететь до земли? Тут метров двести пятьдесят, наверное, он все заметит. И потом накажет меня. А потом пожалеет, вылечив, взбесится и еще раз накажет. Плавали, знаем. Так что я просто умылся, потер влажными ладонями волосы и вернулся к нему в постель, крепко обнимая и закрывая глаза, чтобы не видеть эти поганые глазищи, поблескивающие в полумраке.