Чужая судьба
Шрифт:
Яромар берёт маленькую ладошку, что расслабленно лежит на животе и подносит к лицу. Её ладонь полностью помещается в его руке. Маленькая. Фарфоровая. Почти прозрачная. Знакомый запах наполняет лёгкие мужчины. Такой родной. Пробирающий настолько глубоко, что сердце на мгновенье перестаёт биться. Яромар прикрывает глаза и целует пальчик за пальчиком. Аккуратно. Едва касаясь. Боясь оцарапать нежную кожу своей колючей щетиной.
Взглянув в последний раз в лицо спящей девушки, Яромар поднимается с корточек. Солнце пригрело спину, которая была обтянута чёрной рубашкой, и мужчине нестерпимо
Когда Лена просыпается от громкого всплеска, она думает, что всё ещё спит. Из озера выходит её муж. Вода каплями стекает по его телу и золотом блестит на солнце. Это видение настолько прекрасно, что Лена с силой сводит бёдра. Внизу живот тянет так сильно, что становится больно. Но идут минуты, а видение не рассеивается. Ленсаноэль испуганно вскрикивает и начинает натягивать платье, путаясь в рукавах. Одёрнув платье, девушка хватает плетённые сандалии и, с ними в руках, как бульдозер ломится через лес. Что за чертовщина происходит? Она прочитала десятки учебников. Там ясно говорилось, что жители Нумии могут иметь лишь одного истинного партнёра. Так почему её так ломает рядом с ним? Почему её хочется умереть, когда он далеко? По тому, как она реагирует на его запах, по тому, как её колотит в его присутствии — они истинные. Но это невозможно! Эона — его элиэна.
Ленсаноэль принимает душ, чтобы смыть песок, и идёт на кухню. Это её любимое место в доме. Натафья иногда позволяла Лене готовить земные блюда, и девушка с радостью принималась за готовку. В такие дни женщина, с позволения Ленсаноэль, раньше уходила домой.
— Здравствуйте, Натафья! Не хотите выходной?
— Опять печь хочешь? — смеётся женщина.
— Да, — Лена обнимает подбежавшего к ней Марика. — Хочу сыночку его любимый пирог испечь.
— Ну, тогда я оставляю кухню в твоём распоряжении.
Натафья моет руки, снимает цветастый передник и, чмокнув Марика в щёчку, напевая себе под нос, уходит.
— Ну что, сыночек? Будем печь пирог с малиной?
— Да, — Марик шустро подвигает табуретку к рабочему столу и взбирается на неё.
Он закатывает рукава синей рубашки и выжидающе смотрит на маму.
— Первым делом мы замесим тесто, — Ленсаноэль выкладывает нужные ингредиенты на стол.
Смеясь и дурачась, они с горем пополам испекли вкуснейший пирог. Марик с ног до головы был покрыт мукой. Отужинав приготовленной снадобью, Лена с Мариком направились в ванную приводить себя в порядок. Из купальни они вышли чистые, довольные и уставшие.
Марик и Ленсаноэль устроились под тёплым одеялом девушки. Мальчик внимательно вслушивался в слова Лены. Сегодня девушка рассказывала «Красавицу и Чудовище» и с радостью ловила заинтересованность во взгляде сына. Подложив ладошку под чуть округлившуюся щёку, Марик вслушивался в каждое сказанное слово. Сама того не заметив, Ленсаноэль провалилась в сон. А мальчик продолжал лежать на боку и блуждать взглядом по лицу своей мамы. Как же ему повезло! Своих родителей он не помнил. Всё, что до недавнего времени хранилось в его воспоминаниях — это холод, голод и страх. Но сейчас всё изменилось! Его жизнь изменилась! Он нашёл маму. Свою любимую мамочку. Она не была одной из тех женщин в широких пышных платьях, с резким ароматом духов. Он помнит эти брезгливые взгляды, которые они кидали на истощённых детей. Кончиками тонких пальцев, они придерживали подол платья и проходили вдоль ряда выстроенных детей. И всегда выбирали не его. Да и не хотел Марик, чтобы его забрала вот такая семья.
А Ленсаноэль, она другая. Она пахла домом, теплом и солнцем. К ней хотелось прижиматься и вдыхать этот запах. Хотелось чувствовать её ласковую ладонь в волосах и тёплые поцелуи на щеках. Марик чувствовал её любовь. И так же любил в ответ.
Марик протягивает ладошку и начинает водить пальчиками по её лицу, чтобы точно запомнить каждую черту.
Глава 17
— Лия, ты уверена, что хочешь поехать? — Лена пытается скосить глаза на стоящую позади неё девушку.
Идалия вновь готовит её к выходу в свет, тщательно расчёсывая волосы и оставляя их лежать свободными волнами на спине и плечах. Сегодня на Ленсаноэль было персиковое платье, с открытыми плечиками. Этот цвет придавал коже лица здоровый румянец. Лия последний раз проводит расчёской по тёмным волосам и закрепляет две пряди волос заколкой с драгоценными камушками в виде цветка.
— Готово! — отходит девушка назад и любуется проделанной работой. — Когда ты без макияжа, ты невероятно мила. Но сейчас… Сейчас от тебя невозможно оторвать глаз!
— Спасибо, — рдеется Ленсаноэль. — Но не меняй тему разговора! Ты уверена, что тебе нужно ехать? Я тебя не отговариваю, но ты опять сбежишь? Если он опять будет на балу, он вряд ли отпустит тебя.
— А я и не хочу, чтобы он отпускал, — разглаживая ладонями складки на платье, шепчет она. — Я же о таком всю жизнь мечтала, — вскидывает глаза. — Каждый день перед сном представляла, как встречу его. И вот, когда я уже и думать перестала, он так неожиданно мне встретился.
Лена понимающе улыбается и встаёт с табурета.
— Тогда позволь мне тебя накрасить и заплести.
— Буду очень рада.
Час спустя карета остановилась у королевского дворца. Две девушки невысокого роста выплыли наружу.
— Ну, беги к своему незнакомцу, — Лена чмокнула Лию в щёку и, проводив её взглядом, пошла в знакомый зал торжественных церемоний.
Она шла медленно, наслаждаясь окружающей обстановкой. Ленсаноэль писала письмо родителям, надеясь на встречу в скором времени, но мама сказала, что у них пока не получится встретиться.
«Дорогая доченька,
Я сожалею, что в ближайшее время мы с папой не сможем увидеть тебя. Кровинушка моя. Девочка моя ненаглядная. Мы с папой безумно скучаем по тебе.
Завтра мы с Фиделисом уезжаем ко мне во Флоссанию. Дорогой мой батюшка, которого я не видела больше двадцати лет, сообщил мне, что матушке нездоровится. В связи с этими событиями мы вынуждены срочно отбыть.
Но я спешу тебя обрадовать, душа моя! Под сердцем я ношу сыночка. Наш лекарь сказал, что ваше возвращение чудесным образом исцелило нас. Слов не найти, как мы с Фиделисом счастливы!