Чужая в чужом море
Шрифт:
Ксами тронула Жанну за плечо и показала глазами на бонзу из ООН. Тот выглядел, как человек, только что съевший брусок ароматного мыла вместе с глянцевой оберткой, и теперь лихорадочно думающий над альтернативой: то ли пытаться выплюнуть хотя бы часть, то ли попробовать запить чем–нибудь, чтобы быстрее проскочило.
— В ООН не одобряют эту инициативу с базой? – спросила канадка.
— В ООН про это вообще не знали. Даже в Америке не все знали. Секретная дипломатия, как у Талейрана, — сообщил Озогаи, наливая всем еще вина.
— Это не лучшее, что было в истории Европы, — заметила она, — а там что за люди?
— Пятеро из тех, кого мы спасли в Гамо, — ответил Хифи, — Хотят сказать пару слов.
Четверо мужчин и
— Что, черт возьми, происходит? – спросила Жанна, с двух сторон от которой Озогаи и Хифи тоже увлеченно стучали дубинками и скандировали непонятный слоган.
— Потом объясню, — крикнула ей на ухо Ксами, — сейчас снимайте, будет интересно.
Канадка пожала плечами и включила видеокамеру. Все равно, в этом тарараме трудно было разговаривать и что–либо выяснять.
Двери зала распахнулись и вошла кампания, которую мало кто ожидал здесь увидеть: полковник Нгакве, генерал Ндунти, спецагент FBI Босуорт и «врач без границ» Дафна Тюнифилд. При полковнике и при генерале было по трое сопровождающих — вероятно, свита. Каждый из прибывших мужчин (включая и спецагента FBI) держал в правой руке церемониальную дубинку, несколько иного фасона, чем у зулусских аристократов. Все, кроме Босуорта, немедленно включились в происходящее здесь действие: начали бить дубинками в пол и скандировать все тот же слоган. Спецагент Босуорт посмотрел на лейтенанта и, подражая ему, взял свою дубинку «на караул».
Затем, неожиданно, наступила тишина. В центр зала внесли еще один стол, на котором расстелили цветную карту и разложили документы. Карты отобразилась на большом экране. Жанна сообразила, что это часть Африки южнее Экватора до 15–й параллели, между 20–м и 35–м меридианом. Яркими линиями были размечены границы Зулустана, Шонаоко и Мпулу, но иначе, чем на схеме в электронном справочнике на мобайле у Жанны. Достав мобайл, она обнаружила, что на новой карте Мпулу расширилась на полсотни миль к югу, Шонаока выросла на 40 миль на запад, включив зону китайской оккупации в Зулустане, зато Зулустан выбросил на север щупальце толщиной почти сто миль. Оно поворачивало к востоку, вдоль границы земель шонао, постепенно сужаясь, накрывало полосу спорной южно–конголезской земли племен бетанде, и соединялось с новой северо–западной до новой границы Мпулу. «Ничего себе, поделили, — подумала канадка, — слопали абсолютно все, что здесь плохо лежало, ничего не упустили».
Между тем, король Тумери уже произносил проникновенную речь о том, как в далеком 1822 году, великий инкоси Чака справедливо поделил земли вдоль великих рек Конго и Касаи между всеми кланами банту, закрепив за каждым племенем свои пастбища, поля, водоемы и охотничьи угодья. По рукам был пущен пожелтевший, потрескпвшийся лист пергамента, запаянный в прозрачный пластик. На нем грубо изображался не особенно хорошо различимый план местности, покрытый значками и надписями на непонятно каком языке. Линии где–то выцвели, а где–то исчезали под ржаво–бурыми пятнами неизвестного происхождения. Требовалась изрядная фантазия, чтобы поверить, будто нарисовано то же, что на экране – но у присутствующих с фантазией все было отлично. Раритет, запаянный в пластик, прошел по рукам присутствующих, после чего Тумери, Ндунти и Нгакве, под мерцание фотовспышек, поставили подписи на бумагах. Бонза из ООН неуверенно подошел к ним,
— Друзья! — сказал он, — Я ни черта не политик, и буду говорить просто: война- это говно. От нее все проблемы. Люди всегда из–за чего–то ссорятся, но на хрена же убивать друг друга? Все равно, вам жить рядом, давайте всегда договариваться как сегодня. Тогда и другие страны будут вас уважать и жизнь у вас будет… Ну, не знаю, насколько богатая, но нормальная, человеческая. В общем, это так здорово, что вы договорились о мире!
Слушатели оценили эту краткую речь так высоко, что Цицерон умер бы на месте от зависти (не умри он несколько раньше, в 43 году до н.э.). Под общий гвалт, шестеро молодых крепких зулусов подхватили лейтенанта и несколько раз подбросили его над головами, после чего поставили его на место и сунли ему в руки пинтовую серебряную чашу с шампанским. Мужчины постарше уже успели разлить появившееся на столах шампанское в такие потемневшие от времени серебряные чаши (имевшие, вероятно, какое–то церемониальное значение). Раздались выстрелы артиллерийских орудий, и в голубом небе возникли гигантские кляксы яркого лилового дыма, напоминающие по форме цветы георгина. Жанна поделилась этой художественной аналогией с Ксами. Та широко улыбнулась и несколько раз энергично кивнула.
— Этот цветок — символ восходящего солнца. Он есть на нашем национальном флаге.
— Точно, я же видела, — вспомнила канадка и, помедлив, добавила, — А вы не боитесь, что из–за этих фокусов с географией снова будет война?
— Не будет, — ответил вместо нее принц Озогаи, — Фермеры, которые живут вдоль нашей северной границы, устали от бандитских набегов. Мы даем им безопасность и твердую власть. Янки вчера хорошо это показали. И еще одно: на севере много воды. Если будет мир, то там можно выращивать растения, которые нези завезли в Мпулу. Это значит, не будет голода. За что им воевать? За голод и страх против сытости и безопасности?
— А как быть с тем, что на вашей земле снова будут хозяйничать пришельцы? – спросила Жанна, — Тут будут американцы, а рядом — китайцы.
— Если бы пришел кто–то один, было бы плохо, — ответил он, — Но если пришли двое или трое — это нормально. Вы заметили, кого привезли с собой Ндунти и Нгакве?
— Вы имеете в виду мисс Тюнифилд из Новой Зеландии?
— Нет, я имею в виду этих парней из свиты. Они меганезийцы, разве вы не видите?
— Да, действительно, — присмотревшись, согласилась Жанна, — а что они здесь делают?
— Хотят с нами торговать, — ответил он, — Почему бы и нет? И нам, и им это выгодно.
— Не будет монополии, — добавила Ксами, — Монополия вредна. Экономический факт.
…
Как это всегда бывает после официальной части, наступил некоторый разброд. Гости разбились на отдельные кучки, а Второй советник Монтегю и лейтенант Эрроусмит смогли включить свои мобайлы (выключенные на время церемонии). Оба они тут же получили по звонку от разгневанного начальства.
Собеседником Монтегю было Первое Лицо (в ООН так повелось, что главный человек воображает себя чуть ли не императором Земного шара и прилегающей галактики, хотя реально представляет собой просто марионетку, бессистемно дергаемую за ниточки).
— Что вы натворили, Джентано! – с пафосом воскликнуло первое лицо, — Вы в своем уме?
— Что я натворил? — холодно поинтересовался Монсегю, дрожащими пальцами пытаясь прикурить сигарету.
— Как, что! Вы перед телекамерами признали от имени ООН сговор полудикого короля и двух разбойников, по которым плачет виселица! Вы хоть видели, что нарисовано на той карте, которую уже четверть часа показывают по CNN?