Чужая вина
Шрифт:
– Хозяину, – закончила я за нее. – И после этого могут начаться специфические побочные эффекты. Но это неважно, если ценой является жизнь. Да и препараты у нас сейчас другие.
– Конечно, – кивнула девушка.
Адам лежал точно так же, как и вчера. Молодая медсестра вышла из палаты, едва увидела нас. Рада всех в Мае приучила к порядку, а потому нам никто не мешал. Я пробежалась взглядом по мониторам.
– Ну вот же, нервные импульсы усилились. Значит, мозговая деятельность возросла. – Нашла я положительный эффект.
Алиса скептически скривилась, но спорить не стала. Такие изменения на общее самочувствие не влияют. Я еще несколько минут повтыкала в монитор, проверила все датчики и, передав мальчика в надежные руки Алисы, направилась к выходу.
Антон ждал меня у дверей. Как всегда, незаметный, опасный…
– Доброе утро, – пришлось поздороваться мне, игнорируя смущение. Я взрослая женщина все же…
– Как спалось? – Спросил он без тени улыбки.
– Эмм, – я немного зависла, – хорошо. – Все же покраснела.
– Едем. Нас ждут в Березкино через час. – Протянул он ко мне руку.
Я посильнее прижала руки к телу и пингвинчиком пошла по дорожке. Боюсь я его. Или себя. Не знаю еще, не разобралась. И не хочу разбираться. Не для меня это.
– Это же машина Хозяина, – остановилась я, нахмурившись, когда мы вышли из ворот санатория.
– Николай Николаевич разрешил. Это самая безопасная машина в Мае. – Тут же отчитался парень.
Я скривилась. Можно было бы и догадаться, что Николай сделает все, чтобы угодить Вере. А моя дочь печется о моей безопасности, как никто. Оно и немудрено. Для нее я мать, которая не справилась со своими обязанностями, и по-другому воспринимать меня никто не будет.
Я послушно села в машину и быстро пристегнулась ремнем безопасности. Находился он, кстати, только с одной стороны. Видимо, водители тут все бессмертные. Я оглянулась назад и убедилась, что в салоне лимузина вообще никого нет.
– Мы одни поедем? – Уточнила.
– Остальных Захар увез. – Ответил Антон, уже севший за руль.
Я насупилась и принялась следить за дорогой. Я в Мае живу всего несколько месяцев, но ко мне относятся все вокруг, как к ребенку. Все еще сильнее усугубилось с тех пор, как Вера вышла замуж за Хозяина. Теперь ко мне относились, как к очень влиятельному ребенку, который может наказать всех из-за своих капризов. Только Антон, Вера и Николай относились ко мне по-другому. Это не считая Ярослава и Фимки. Ну Рада еще могла крепкое словцо вставить. Но весь остальной город меня разумно сторонился.
До Березкино мы, миновав КПП, добрались меньше, чем за час. До этого я была здесь лишь один раз и теперь рассматривала этот удивительный поселок во все глаза. Не смотря на глубокую осень, здесь было удивительно красиво. Все улочки укатаны в серое дорожное покрытие, по краям дороги стоят такие же фонари, как и в Мае. В садах еще не вся листва опала и теперь они выглядели очень пестро. Вместо заборов здесь были живые изгороди, высоких зданий здесь вообще не было. Два этажа – это максимум. И здесь было очень чисто. Местные жители даже листву убирали, создавая красивые круги возле корней деревьев. Красиво.
– В лечебницу заедем после лекции, там еще не все сделали. А врачей собрали в интернате. Там актовый зал подходящий. – Антон заговорил со мной впервые после отъезда из Мая.
– А дети? – Нахмурившись, я посмотрела на него.
– У детей занятия в школе. – Дернул он плечом.
– Ясно, – кивнула, теребя ремешок сумочки.
В окно смотреть мне почему-то уже не хотелось. Я ни разу не была в этом интернате, но я видела детские дома, и знаю, что выглядят они всегда серо и уныло. И даже проходя мимо них ты подспудно всегда испытываешь чувство вины, хотя вроде бы ничего плохого не сделал.
– Приехали. – Объявил мой водитель и мне пришлось поднять глаза.
Я с удивлением смотрела на длинный двухэтажный особняк из красного кирпича, обвитый плющом. Сколько лет этому зданию? На этом фоне совершенно обескураживающе смотрелись четыре белые колонны у входа.
– Что-то не похоже это на интернат, – медленно произнесла я, не найдя облупленных стен и безжизненно бродящих по территории неприкаянных детей.
– Почему? – Удивился Антон. – Здесь есть все условия. Детям комфортно. Ими занимается все Березкино.
– Да, заметно. – Кивнула я, покачав головой. – Но тогда это не интернат, а просто большая многодетная семья. Дети знают, что они нужны, когда видят такой уход.
– Конечно. Как могут быть не нужны дети? – С сомнением спросил парень.
Я поджала губы. Мне ему об этом лекцию прочитать? Неужели он никогда не видел безысходности в глазах не только детей, а людей в целом? Неужели ему никогда не было страшно не только за себя, но и за кого-то другого, более беззащитного?
– Марта Мироновна, мы вас ждем. – У входной двери меня встретил странный мужчина. Почему странный? В Мае я привыкла видеть высоких и брутальных мужчин, а этот больше был похож на коренастого гнома с буйной шевелюрой. Бородка опять же… – Прошу, проходите.
Я улыбнулась и вошла внутрь.
– Эмм, это точно интернат? – Нахмурившись я изучала обстановку.
– Что? – Удивился мужчина, окинув меня подозрительным взглядом. – А, да. Конечно. Интернат. В правом крыле дети живут, в левом у них досуговая зона. А школа в десяти минутах ходьбы отсюда. – Принялся объяснять он. – Нам налево.
Я с сомнением посмотрела на мраморный пол. Даже ногой по нему постучала. До этого я была в Березкино лишь на строительстве лечебницы, поэтому даже и не догадывалась, что ничьи дети тут живут практически в музее. На стенах, оббитых деревом, висели картины. Окна были большими и чистыми, поэтому внутри было светло и чисто. Все такое красивое, добротное…
– Нам сюда, – мне указали на дверь, ведущую, я так понимаю, в актовый зал.
Я остановилась.
– Извините, а как вас зовут? – Решила спросить, потому что мне стало очень интересно узнать про то, что здесь происходит.
– Ох, простите. Забыл представиться. Переволновался, наверное. Фома Измаилович Карапетов. К вашим услугам. – Он подхватил мою руку и склонился в легком поклоне.
Мне даже показалось, что он мне сейчас тыльную сторону кисти поцелует, но нет. Мужчина скосил глаза в сторону и так же быстро отступил и распрямился. Оглянувшись, я увидела насупленного Антона. Надо же, я совсем не слышала его шагов, а он, оказывается, за нами шел.