Чужая вина
Шрифт:
— Лучше уж на улице, — сказал Нэппи. — На улице хорошо.
Ли Энн кивнула.
— Мне хотелось бы поговорить с вами о пленке.
— Ничего я не знаю ни о какой пленке.
— Я имею в виду пленку, которую вы сняли двадцать лет назад в своем магазине на Бигард-стрит, — уточнила Ли Энн. — Пленку, которая…
— Мой магазин затопило, — прервал ее Нэппи.
Тут Нелл решила высказать одну мысль:
— Возможно… — И сразу осеклась: это было шоу Ли Энн.
— Возможно
Нелл уставилась на Нэппи и только сейчас поняла очевидное: он был пьян.
— Возможно, вы не знаете, что вас ищут.
Он быстро осмотрел поляну. Кроме них там присутствовала лишь голубая бабочка, порхающая над желтым цветком. Указательный палец Нэппи соскользнул с предохранительной скобы на спусковой крючок.
— Никто не желает вам зла, — заверила его Ли Энн. — Вас искали в Хьюстоне, в Атланте, везде, куда отправлялись беженцы…
— Я никакой не беженец.
— Правда?
— Я не убегал от урагана.
Ли Энн оглянулась по сторонам.
— Вы хотите сказать, что жили здесь и раньше, до урагана?
— Ничего я не хочу сказать.
Нелл пришла в голову еще одна мысль:
— Вас привели сюда какие-то обстоятельства?
Его палец переместился обратно на предохранитель. Может, все потому, что ее голос ему нравился больше?
— Какие еще обстоятельства?
Нелл не смогла ничего придумать, и вновь заговорила Ли Энн:
— Давайте вернемся к пленке. Чем вы руководствовались, когда решили ее отослать? Вы дружили с Элвином Дюпри? И на чье имя вы ее, кстати, отправили?
Нэппи помахал рукой перед лицом, как будто отгонял мух.
— Слишком много вопросов, — сказал он.
— Почему бы нам не войти? — предложила Ли Энн. — Тогда я смогу задавать их по очереди.
— Этикет, — буркнул Нэппи.
— Этикет?
— Потому что этикет. То есть воспитание. Это мой дом, и я сам решаю, кого приглашать, а кого нет.
— Примите мои извинения, — наигранно стушевалась Ли Энн.
Сарказм в ее голосе различил бы любой, но только не Нэппи: он с серьезным видом кивнул, давая понять, что извинения приняты, и заявил:
— Воспитание получают бесплатно, а стоит оно очень дорого.
Он вытащил из заднего кармана бутылку — «Ноб Крик», — откупорил ее зубами, выплюнул пробку и поднес горлышко ко рту. Кадык его заходил вверх-вниз. Затем Нэппи протянул бутылку Нелл:
— Выпить не хочешь, Нелли?
— Спасибо, но, мне кажется, еще рано…
— Очень дорого! — Он повысил голос.
Нелл повиновалась. Она не любила бурбон — даже премиум-класса; для спиртного, по ее мнению, было еще слишком рано, к тому же из горлышка она не пила со школьных лет, а прикасаться губами к стеклу со следами его губ не хотелось, — и все же она выпила.
Нэппи внимательно следил за ней.
— Очень мило, — сказал он. — А теперь передай по кругу.
Нелл послушно передала бутылку Ли Энн. Та вытерла край рукавом («Почему мне не хватило храбрости это сделать?» — подумала Нелл) и сделала большущий глоток. Нэппи отреагировал коротким смешком.
— Всем весело? — поинтересовался он. Ли Энн вернула ему бутылку. Мужчина искусно спародировал, как она вытирала горлышко рукавом, и глотнул еще больше, чем она. Глотнув же, содрогнулся всем телом.
— Давайте вернемся к пленке, — не унималась Ли Энн.
— Сменим тему.
— Вам все равно придется об этом рассказать. Когда будете давать показания на слушании.
— Впервые слышу про какое-то там слушание.
— Потому что вас не могут найти! На слушании будет рассматриваться прошение об освобождении Элвина Дюпри. Основные аргументы — это пленка из камеры слежения и прилагавшаяся записка, в которой говорится, что арестован не тот человек. Пленку обнаружили в картотечном шкафу, принадлежавшем Бобби Райсу.
— Вот херня.
— Почему?
— А почему бы и нет? — парировал Нэппи.
— Вы не могли бы рассказать об этом поподробнее? — попросила Ли Энн. — Почему вы считаете происшедшее херней?
— А ты сама у него спроси.
— Это невозможно. Бобби Райс утонул во время наводнения.
Нэппи покачал головой с чрезмерным усилием, словно ребенок, норовящий прогнать слова, которые слышать не хочется.
— Такой сильный мужик, как Бобби, и к тому же трезвенник? Да ни за что не поверю.
— И тем не менее.
Глаза Нэппи, кажется, покраснели еще сильнее.
— Такое услышишь — и задумаешься, кто всем этим заправляет.
— В Бельвиле? — уточнила Ли Энн.
Запрокинув голову, Нэппи очень долго хлебал свой бурбон, после чего вскинул руки кверху, в одной держа бутылку, в другой — обрез, как будто хотел указать вселенский масштаб «всего этого».
— Вы дружили с Элвином Дюпри? — спросила Ли Энн.
— Эл Дюпри? Да он ворюга. Трусло, гад подколодный.
— Зачем же вы тогда отослали пленку? Зачем написали записку?
Нэппи, по-прежнему не опуская рук, взглянул на Ли Энн со снисхождением. Нелл прикидывала, что разумнее: вырвать обрез или просто попросить убрать его.
— О справедливости слышали, нет?
— Ради справедливости. Ясно, — кивнула Ли Энн. — Но потом, когда пленку не приобщили к делу, почему вы не настояли на своем?
— Знаешь, что мне в тебе не по нраву? Выглядишь умной, а оказывается наоборот.