Чужая земля
Шрифт:
Поскольку представители ордена были судьями — они и должны были вести суд. Джеффрис не первый раз был в Мекке, участвовал во всяком. Но даже ему стало не по себе, когда он подумал, что эти двое — только верхушка айсберга, а внизу, в отеле, ждут решения десятки боевиков, за каждым из которых собственное кладбище. И если решение их не устроит…
— Пусть выскажется первым уважаемый Шейх — сказал Джеффрис.
Шейх, перед тем как говорить — провел ладонями по лицу, совершая ритуальное омовение.
— Горе нам, горе всем правоверным — начал он, ибо гьиба [128] поселилась среди нас, джихад забыт и брошен, а каждый, не опасаясь Аллаха, и гнева его набивает карманы деньгами, меняя спасение в Судный день, на ревущий огонь Рва. Бидаатчики и фитначи искажают Шариат и вводят свои правила, как надо поклоняться Аллаху. Нечестивые — безнаказанно творят намиму [129] , разделяя умму и внося в нее гибельный раскол. И это в то время, как враги ислама сильны как никогда! Наши друзья, неверные — не знающие Шариата и не слышавшие живительного Слова — призывают нам объединиться во имя Аллаха и нести священный джихад на земли неверных — а что делаем мы, несчастные? Вместо того, чтобы сплотиться — мы ищем розни! Разве не сказано «Если люди начнут призывать друг на друга своими племенами, то бейте их мечом, пока они не начнут призывать друг друга Аллахом!» [130] А что делают наши чеченские братья? Они впадают в грех асабии, [131] они делают асабийю, они говорят на языке проклятых русистов — в то время как этот язык для правоверного хуже лая собаки. Они не пропускают воинов Аллаха к русистам с тем, чтоб те могли сделать Джихад Аллаха на их земле! Как они не боятся предстать перед Аллахом!? Как они не боятся его гнева?
128
Гъиба — это то, что сказано о человеке за его спиной из того, что в нем есть
129
Намима — это распространение среди людей услышанной сплетни, которая вносит раздор (мутит воду) в их отношения и, в частности, может мешать джихаду.
130
Ибн Абу Шайба 15/33.
131
Национализм, национальный экстремизм
На этой патетической ноте шейх кончил свое выступление.
— С вашим изрядным весом, эфенди… вы вряд ли сможете ударить кого-то мечом… — заметил Джафар.
— Как ты смеешь! — шейх задохнулся от гнева, вызванного дерзким ответом. Он и впрямь… несколько поправился за последнее время.
— Вам есть что ответить, господин Джафар? — спросил Джеффрис.
— Да, мне есть что ответить… Мне непонятно, как могут считать себя воинами Аллаха те, кто наносят удар — и трусливо прячутся. Как могут считать себя воинами Аллаха те, кто предают мечу неверных тех, кого они лицемерно называют своими братьями? Или было введено такое новшество? В таком случае, может быть, это — бидаа?
Шейх прохрипел что-то на языке, который не был ведом ни одному из собеседников. Вероятно — ругательство.
— Не далее как шестнадцать дней тому назад те, кто называет себя «батальоном мучеников во имя Аллаха» — бросили свои позиции и бежали. Это обошлось мне в восемьдесят семь человек, которые встретились с Аллахом намного раньше, чем я на то рассчитывал.
Шейх ничего не ответил.
— А как быть с тем, что еще несколько «воинов Джихада» находясь на обучении в горном лагере «Аль-фатх» [132] изнасиловали местную, а потом открыли огонь по членам ее семьи, когда те пришли разобраться? Это гьиба? Моим амирам становится все труднее и труднее разъяснять это местным, они хотят кровь за кровь…
132
Победа (арабск)
Джеффрис поднял руку.
— А как быть с тем — продолжил Джафар — что одному из амиров, который на самом деле не амир, а шакал, забывший имя, данное отцом и взявший имя Абу-Идрис — как быть с тем, что вы посулили ему несколько миллионов из тех денег, которыми набиты ваши карманы — за то, что он убьет меня и членов Шуры?
Джеффрис лишился дара речи. В сущности — суд был не более чем спектаклем, идиотским спектаклем для дикарей, которые не признавали цивилизованных методов переговоров и достижения договоренностей. Орден был отнюдь не беспристрастен, ему нужно было, чтобы давление на границы русских не только продолжалось, но и нарастало. Джафар и люди Шуры, созданного чеченскими, узбекскими и другими полевыми командирами Совета управления — мешали этому, значит, суд должен был стать последним им предупреждением и подтверждением неправильности их действий. Но Джафар — все перевернул с ног на голову.
Дело в том, что это не шейх и не местные боевики посулили миллионы за уничтожение Джафара и людей Шуры. Это Орден — вышел на людей, имеющих с ним общие дела по наркотикам в Имамате, а через них — уже на Шамиля, то есть — на Абу-Идриса. И если Джафар уже знает об этом — значит, дело провалено, а людей Ордена там, на территории Имамата — может ждать беда…
А то, что Джафар говорит об этом здесь, и сейчас — это вызов. Вызов, который он не может принять.
— Стороны сказали? — осведомился Джеффрис.
Шейх хотел что-то сказать… как вдруг они увидели летящий комок огня… величиной больше футбольного мяса, он летел по прямой траектории, чуть рыская. И долетев до нужного здания — взорвался…
— Что это? — резко спросил Джеффрис.
— Это всего лишь снайпер — сказал Джафар — кого-то из нас он намеревался убить. Интересно только — кого?
Младший помощник Джеффриса по фамилии Чон, давно забывший свои корни американский кореец нервно сглотнул слюну. В той жизни — он был специалистам по рискованным инвестициям, маленько пошалил с деньгами своего фонда… так делали многие, но на сей раз в фонде оказались деньги мексиканских наркокартелей. Понимая, что выбирать приходится между смертью быстрой и смертью мучительной — он согласился на диковатое предложение капитально сменить место жительства — и оказался здесь. Орден привлекли его ползнания как специалиста в международном инвестиционном банкинге — в конце концов, полученные здесь деньги тоже кто-то должен отмывать. Но потом… пришлось выбирать сторону… он выбрал и в итоге оказался здесь, на земле конченых психов и дикарей, которые здороваются окровавленными руками, поминают через слово то Аллаха, то еще какую галиматью и способны убить тебя с той же будничной привычностью, с какой ты заказываешь завтрак в Макдональдсе. Ах… да, контракт включал в себя работу целью на крыше со своим начальником, с бородатым фанатиком и еще одним, похожим на профессионального убийцу. Отличная, надо сказать, работа — зато с полной медицинской страховкой.
Джеффрис — тоже проникшийся — нервно посмотрел на свои Адемар Пиге, привезенные оттуда и заботливо сохраненные. Пора было заканчивать.
— Сторонам еще есть что сказать? — строго вопросил он.
Стороны не ответили…
— Тогда наше решение таково: вам, шейх Азам следует навести должный порядок в своем воинстве. Ваши люди — несмотря на те деньги, какие в них вложены — представляют собой плохо управляемую анархичную банду со слабыми познаниями в военном деле. Совершенно недопустимо, что ваши люди нападают на местное население в Имамате, вызывая конфликты. Вам так же следует организовать единое руководство военными подразделениями по типу имаматской Шуры и представить разработанную стратегию дальнейших действий. Только в этом случае — финансирование будет не только продолжено, но и увеличено….
Шейх слушал, не веря своим ушам.
— Что же касается вас, господин Джафар — вам следует предпринять более активные действия своими силами на границе русской границе, а так же предпринять иные действия к тому, чтобы ослабить давление русской армии на вашу границу. Мы просто не имеем права препятствовать дальнейшему вооружению русской армии — и все то, что она закупает, будет в дальнейшем обращено против вас. Короче — тоже наведите у себя порядок.
Джафар кивнул.
— Непременно.
— Вам так же следует договориться о сотрудничестве с Халифатом и выделить им зоны ответственности на границе…
Эти слова, внешне безобидные — на самом деле тоже были направлены в сторону Халифата. Халифат — отлично пользовался тем, что Имамат сдерживал проникновение русских на их территорию. Удержание границы требует материальных ресурсов… а халифатчики не хотели держать границу. Они хотели совершать налеты на обжитые территории и быстро возвращаться, когда начнутся проблемы… обычно с русскими пехотинцами и конвойщиками на хвосте. Теперь — им выделялся кусок границы, постоянная зона ответственности.