Чужая жена
Шрифт:
– С арбузами пока что дела не имел, – пытаюсь шутить, чтобы снять напряжение внутри себя. Она мягко растягивает уголки губ в ответ. Тепло, я бы даже сказал. – Зачем вам эта операция? – задаю стандартный вопрос скучным голосом.
– Ну… чтобы грудь побольше была.
– А еще?
– Еще? – она округляет большие глаза, теряется. Смешная и забавная в своем удивленном недоумении. – Чтобы быть красивой.
Серьезно? И это говорит она? Девушка с практически идеальной внешностью, со своей изюминкой, индивидуальностью?
– Вы впервые у пластического хирурга? Какие-то еще операции делали?
– Делала ринопластику полтора года назад.
Да? Я-то думал нос от природы ровный. С первого взгляда не заметно. Пристально рассматриваю результат ее первой операции. Аккуратный маленький носик, перегородка ровная, отсутствует горбинка и объем на кончике. Я бы с удовольствием глянул До. Странно, что не сразу заметил вмешательство незнакомого мне коллеги.
– Кто делал?
– Антонов. Он сейчас в отпуске.
– Хорошо, – записываю в ее электронной карточке полученные данные. – Какие-то хронические заболевания имеются? Патология? Онкология в семье была?
– Н-нет…
– Аллергия на лекарства?
– Нет.
– Как перенесли первый раз наркоз?
– Ч-что? – испуганно переспрашивает.
Поднимаю на нее глаза. Выглядит напряженной, словно первый раз на приеме у хирурга. Или меня боится? Не кусаюсь. Может смущается того, что я был свидетелем ее близости с мужем? На работе я не позволяю чувствам руководить мной, так что зря беспокоится.
– Пройдемте за ширму, – киваю в сторону ширмы.
Она неуверенно встает, идет первая, я следом. Голова опущена, периодически вздрагивает. Откуда столько страха? Сама же хочет четверку.
– Раздевайтесь и становитесь передо мной, – подхожу к столику, достаю одноразовые перчатки.
– То есть мне… – в голосе неуверенность и сомнения. Я оглядываюсь через плечо.
– Верх платья и бюстгальтер нужно снять.
– А может быть…
– Вы хотите новую грудь или нет? – сомнения раздражают, словно ее насильно сюда послали. Голубые глаза смотрят на меня растерянно, вздыхает. Кладет сумочку на кушетку, заводит руку за спину, тянется к замочку на платье.
Я не должен стоять истуканом и следит за каждым ее движением, но складывается ощущение, если я уйду, она так и не разденется для осмотра.
Сначала с ее плеч сползают лямки красного платья. Потом она аккуратно снимает кружевной бюстгальтер и пристраивает его возле своей сумочки. Смотрю на ее тонкую шею, на загорелую кожу, на выпирающие ключицы. На своих пациенток я смотрю, как врач, ничего не испытывая к их телам.
Жасмин опускает руки, я стискиваю зубы, на секунду опуская глаза на свои руки, которые тут же сжимаются в кулаки. Облизываю губы, прикусываю нижнюю, давая себе время успокоиться.
Сажусь на вертящийся стул перед девушкой, смотрю
– Что это? – мой интерес с одной стороны странный, с другой – я ненавижу жестокость по отношению к женскому полу. Считаю, что тот кто поднял на сестру, жену, дочь руку не заслуживает называться мужчиной.
Девушка прикрывает руками груди, но все что надо, я увидел. На груди, под грудью вдоль ребер, на боках повсюду небольшие красно-бордовые следы. Вряд ли она так сильно себя сжимала. И не кусала же себя за бока.
Краснеет, опускает голову, темные волосы скрывают лицо. Молчит и трясется.
Он ее бьет. С виду нормальный мужик, а за закрытыми дверьми похоже настоящий тиран и мучитель. Сразу же вспоминаю, как жестко Орлов хватал ее, как впивался в нее своими руками в том туалете. Видел ведь ее испуганные глаза и ничего не сделал.
Почему она об этом молчит? Ей некому рассказать? Некому защитить?
Встаю со стула, обхожу ее, направляюсь к столу.
– Вы куда? – испуганно довольно громко спрашивает, как только замечает, как я беру мобильный телефон.
– Домашнее насилие – уголовно наказуемо. Если ваш муж поднимает руку, об этом немедленно нужно сообщить. У меня есть хороший адвокат, он вам поможет даже с таким, как Орлов!
– Ой, нет, не стоит! – еще более испуганно произносит Жасмин, поспешно натягивая платье обратно на плечи, подходит к столу.
– Еще как стоит! Это ненормально, что вас бьет муж!
– Это… – медлит, кусает нижнюю губу белоснежными зубками. Поднимает на меня свои невинные глаза, неуверенно улыбается. – Это не то, что вы подумали. Просто…
– Просто что? – смотрю на нее гневно и одновременно сочувствующе. Она еще будет его защищать? Уму непостижимо. – Еще скажите, что упали с лестницы, ударились, – цежу сквозь зубы.
– У нас очень… активная семейная жизнь.
Смотрю на девушку, чувствую себя круглым идиотом. Активная? Что значит активная? БСДМ? Она серьезно? Соглашается на всю эту муть? Добровольно?
Тру переносицу, пытаясь уложить в своей голове полученную информацию. Ничего не понимаю. Ладно, это не мое дело, пусть как хотят развлекаются.
Откладываю телефон в сторону, не смотрю на смущенную Жасмин, меняю перчатки. Киваю ей, чтобы она вновь сняла с себя верх платья, приступаю к осмотру.
Ее грудь идеально ложится в ладонь. И соски торчат. Замерзла что ли? Рассматриваю полушария, пытаюсь представить с чашечкой D. Не получается. Не ее размерчик.
Ощупываю на наличие уплотнений. Тут все в порядке, на прием к маммологу отправлять не нужно. Грудь немного ассиметрична, ареола на левой груди чуть больше, чем на правой, но ничего более. Красивая грудь на привлекательном теле, еще не рожавшей девушки, которая не кормила своего ребенка грудным молоком.