Чужая жена

Тиммон Джулия

Генри, фактически являясь финансовым руководителем фирмы, воспринимал Нэнси Минтон как перспективного сотрудника. У Курта же эта женщина вызывали совсем другие эмоции, поэтому, услышав последнюю фразу приятеля, он передернулся.

— Я как раз сидел в кабинете отца, когда она явилась к нему и сказала, что уходит от нас, — произнес Генри. — Мы подумали было, что ее переманил кто-то из конкурентов. Однако она заверила отца, что работать вообще больше не будет. У нее явно какие-то проблемы — в тот день на ней не было лица.

Ты случайно не знаешь, в чем там дело?

Курт облизнул пересохшие губы.

— Насколько я понял, ее муж потребовал, чтобы она оставила работу, — произнес он, старательно притворяясь, будто ему до семейных неурядиц Нэнси нет никакого дела.

— Ах да! Точно! — воскликнул Генри. — Он как-то позвонил Нэнси в тот момент, когда я с ней разговаривал. Она ответила, что сейчас занята и свяжется с ним позднее, а он, насколько я понял, стал осыпать ее не то угрозами, не то упреками. Не понимаю, какого черта Нэнси не пошлет его подальше?

У Курта больно сдавило сердце. За то, что ему так и не удалось убедить Нэнси избавиться от удушающих семейных оков, он по сей день не мог себя простить.

— К слову сказать, когда вы познакомились с Нэнси в Солуэе, я подумал, что у вас завяжется роман, — неожиданно признался Генри. — И даже обрадовался, решил, что теперь ее мучения, быть может, закончатся.

Курт чуть не выронил трубку.

— Что за бред ты несешь? — спросил он, весьма скверно имитируя раздражение.

Его приятель засмеялся.

— Не прикидывайся возмущенным, старик. Вы с Нэнси так смотрели друг на друга в первый день вашего знакомства, как смотрят только влюбленные.

Курт озабоченно нахмурился, стараясь припомнить, действительно ли вел себя столь откровенно.

— Уж я-то эти взгляды знаю, — развивал мысль Генри. — До встречи с Эмми сам влюблялся десятки раз. Опыта у меня — будь здоров! Кто к кому неравнодушен, тут же улавливаю.

— Ладно, сдаюсь, — пробормотал Курт. Продолжать лгать в его ситуации не имело смысла. Ему вспомнился рассказ Генри об искательнице приключений по имени Мэри и свои мысли о том, что другу могут быть известны о женщинах, уже побывавших замужем, какие-то неведомые ему секреты. — Нэнси и вправду запала мне в душу. — Он вздохнул, испытывая некоторое облегчение. Поделиться с кем-нибудь своими переживаниями ему хотелось с того самого момента, как он увидел Нэнси впервые. — Более того, по-моему, я совершенно потерял из-за нее голову.

Генри присвистнул.

— Вот это да! А объясниться ты с ней не пытался? Она, я уверен на сто процентов, тоже к тебе неравнодушна! Говорю ведь, у меня на эти дела нюх.

— Может, и неравнодушна, — произнес Курт убито. — Но это не имеет никакого значения. Нэнси с самого детства вбили в голову, что, если уж вышла замуж, то должна смотреть на мужа как на божество и хранить семейный очаг, как бы ни складывались обстоятельства. С одной стороны, это достойно уважения…

— А с другой — выглядит глупо! — воскликнул Генри, проникаясь проблемой приятеля. — Нэнси мучается со своим идиотом-муженьком, это же очевидно!

Курт в отчаянии принялся теребить покрывающую подбородок щетину — он не брился со вчерашнего утра.

— Это-то меня и волнует больше всего! Как подумаю, что ей сейчас плохо, места себе не нахожу. Сегодня он потребовал, чтобы она забыла о работе, завтра прикажет нацепить паранджу. Я пытался помочь ей, хотел заставить ее взглянуть на вещи трезво, но не сумел.

— Может, она ждала, что ты что-нибудь ей предложишь? — задумчиво произнес Генри. — Большинство женщин держатся за самых ужасных мужей из элементарной боязни одиночества.

— Я и сделал ей предложение, — глухо сказал Курт.

— Серьезно?

— Да.

— Ну и ну, — пробормотал его приятель в изумлении. — Тогда, старик, не знаю, что и посоветовать. Не понимаю, честное слово, не понимаю я эту Нэнси. Вы могли бы стать потрясающей парой. Таких бы дел насовершали…

— Только не говори о деньгах, — перебил его Курт, морщась.

Генри усмехнулся.

— Хорошо, не буду. Хотя…

— Я прошу тебя, — сказал более требовательно Курт.

— Ладно-ладно, только не злись. М-да, невеселая получилась история. — Генри помолчал. — Может, мне ей позвонить?

— Зачем? — спросил Курт, давно перебравший в уме и отклонивший все возможные варианты того, как еще раз связаться и поговорить с Нэнси.

— Ну, не знаю… Скажу, к примеру, что беседовал с тобой и что ты интересовался, как у нее дела.

— Спасибо, дружище, но ни к чему все эти ухищрения. Нэнси прямо сказала, что помочь я ей не в силах и нам нужно навсегда расстаться. Как бы искренне я ни желал ей счастья, вмешиваться в ее жизнь не имею права.

Генри вздохнул.

— Согласен. Не отчаивайся, старик, попытайся на что-нибудь отвлечься. Куда-нибудь сходи, встреться с друзьями. А хочешь, приезжай к нам. Эмми и дети всегда рады тебе…

Курта тронула забота друга. Занятый в основном проворачиванием коммерческих операций, этот парень, как ни странно, не утратил способности сострадать и проявлять участие к близким.

— Или слетай на Филиппины, — добавил Генри радостно, вспомнив об отпуске, в который Курт страстно мечтал отправиться больше трех месяцев назад. — Там быстрее забудешься, придешь в норму. Не умирать же тебе теперь, раз Нэнси не пожелала стать твоей. Только представь себе, какие на островах девочки. Мм… стройные, загорелые, в открытых купальниках — красота!

Курт вновь попытался возбудить в себе интерес к прелестям филиппинской жизни, но коралловые сады теперь не интриговали его своей загадочностью, а тропические рыбы представлялись примерно такими же скучными, как в аквариуме у родителей.