Чужая женщина
Шрифт:
– Ты не хотел детей. Я, когда узнала, испугалась… Наверное, гормональные препараты не такие действенные.
– Знаем. Проходили.
– Что?
– Шучу. Я рад, что они не подействовали. Оленька… Теперь-то мне можно ехать?
– Да…
После ухода невестки Елена Игоревна долго не могла прийти в себя. Сердце колотилось как сумасшедшее, в висках стучало, голова кружилась.
«Ну вот, давление бабахнуло… Довела-таки она меня!» – с отчаянием пробормотала Елена Игоревна. Она хотела позвонить сыну, пожаловаться ему на Лару, но потом передумала. Ни к чему его лишний
Елена Игоревна выпила таблетку и прилегла на кровать. С одной стороны, она чувствовала себя скверно, но с другой… Неужели наконец случится оно, то самое, чего так долго ждала? Неужели она дожила до того момента, когда Саша решил наконец бросить Ларису…
Горькое, горькое счастье.
Жизнь не баловала Елену Игоревну. Ее отец разошелся с матерью. После развода родителей Елена осталась жить в городе, а отец уехал с Клавдией, младшей сестрой, в деревню. Без сестры Елена тосковала ужасно, а Клава – так еще пуще… Они отчаянно переписывались, ездили друг к другу на каникулы, потом отец женился повторно, девочке совсем стало несладко в деревне… Только когда Клаве стукнуло девятнадцать, она смогла перебраться в небольшой провинциальный город к сестре и матери.
Почему потребовалось разлучать сестер, Елена с Клавой так и не узнали. Отец – неразговорчивый, мрачный, замкнутый человек, ветеринар в совхозе, мать – швея, женщина весьма крутого нрава. Они не считали необходимым советоваться с дочерьми, делиться с ними своими мыслями и планами.
Клава пошла по стопам матери, тоже шила, а Елена окончила институт в Москве, исторический факультет, потом вернулась в родной Суздаль, работала там экскурсоводом.
Клава сыграла свадьбу очень рано, детей у них не было, и эта беда переживалась всей семьей… Елена, старшая, вышла замуж по тогдашним меркам очень поздно, за тридцать ей было уже. Муж у Елены Игоревны оказался замечательным, добрым, положительным человеком. Бывший военный, он служил когда-то на атомной подводной лодке.
Если бы Елена Игоревна не встретила Василия Васильевича Ярцева, она бы, наверное, так и не обзавелась бы семьей. Ей не нравились современные мужчины – грубые, наглые, в основном пьющие.
У них родился сын – Сашенька. Ребенок все детство болел – до школы простудами, в школе маялся гастритом. Елена Игоревна, сколько себя помнила, вечно хлопотала о здоровье мальчика…
Кстати, и Клавдия родила – прелестную девочку Любу, через четыре года после того, как появился на свет Саша. Это было настоящее чудо!
Несколько лет две семьи прожили в покое и счастье.
Но потом умер Василий Васильевич – от лучевой болезни… Второй раз Елена Игоревна выйти замуж не решилась – ей казалось, что Сашенька обидится на нее. Да и она не была уверена, что найдет приличного мужа и достойного отца ее мальчику.
Потом младшая сестра по лимиту перевелась в Москву (ее супруг тоже умер), Клаве дали комнату в общежитии, а затем и квартиру…
Саша, сынок, учился в институте в Москве. Самом лучшем – Плехановском. Сын поступил туда без блата и взяток, такой он был способный. Никто не верил, что ее мальчик сам туда пробился, а вот поди ж ты… Хотя все детство Саша прекрасно рисовал, ему прочили большое будущее в художественной школе, советовали поступать в Суриковское.
Елена Игоревна редко когда навязывала свое мнение сыну. Но тогда, когда ее мальчик только определял свой путь, в последнем классе школы – они сели вдвоем и стали рассуждать, куда Саше идти, какую профессию выбрать.
Были тяжелые, смутные годы. Бедность и анархия еще царили в стране… Мать с сыном поговорили и решили – лучше поступать в экономический вуз. Уж всегда кусок хлеба будет… А с художниками все неопределенно. Вон, историю если вспомнить – даже самые гениальные прозябали в бедности. Рембрандт, Ван Гог, Пиросмани… А чтобы стать вторым Шиловым или, например, Никасом Сафроновым, Глазуновым – это характер надо особый иметь, пробивной, честолюбие неукротимое и еще что-то, чем Саша, юноша спокойный и доброжелательный, вовсе не обладал…
Так Саша стал экономистом. После института быстро, очень быстро нашел работу в Москве, его дела пошли в гору… У Любочки, племянницы, было тогда все хорошо, она Стасика, первенца, родила, ее муж Борис еще прилично себя вел…
И тут Саша встретил Ларису.
Елена Игоревна гостила тогда в Москве, у сестры (сына она старалась лишний раз не стеснять своим присутствием, как-никак уже молодой мужчина).
Саша жил тогда уже в квартире бабы Кати, коренной москвички, матери Василия Васильевича. Старушка пережила своего сына, мужа Елены Игоревны, и к тому моменту только-только преставилась – в безмятежном возрасте восьмидесяти четырех лет…
У Саши были в юности романы, впрочем, ничего серьезного… А тут он пригласил мать к себе и торжественно заявил, что хочет познакомить ее со своей девушкой, Ларисой. И заявил прямо, что у них с Ларисой все идет к браку.
Елене Игоревне сразу стало не по себе. Конечно, она знала, что рано или поздно ее сын женится, но зачем так рано узаконивать отношения? И потом, это имя – Лариса…
Лариса – было самым нелюбимым именем Елены Игоревны. У каждого человека есть свои любимые и нелюбимые имена… Все Ларисы, с которыми сталкивалась Елена Игоревна в своей жизни, были наглыми и оборотистыми особами, скандальными и неприятными.
Будучи по природе своей оптимисткой, Елена Игоревна все же решила не делать поспешных выводов. Но действительность превзошла все ее ожидания…
И даже раньше, чем Елена Игоревна успела войти в квартиру сына. Буквально.
…Елена Игоревна вышла из лифта и сразу же уперлась взглядом в девицу, стоявшую на ступенях лестницы, развязно прислонившись плечом к стене.
Девица была вся в черном. С черными длинными волосами, с черной челкой на пол-лица. Из-под этой челки зыркнули на опешившую Елену Игоревну черные-пречерные, злые, страшные глазищи, черными тенями подведенные аж до самых висков.
Ведьма.
Ведьма – иначе эту Ларису и нельзя было назвать.
Да, самое главное! Лариса курила. И все вместе – курение, развязная поза, зловещая внешность, имя – буквально сразило Елену Игоревну наповал.
«Может, не она?» Она, она… Из-за двери выглянул Саша, представил Ларису матери, позвал всех внутрь. «Лара, хватит уже курить!» – с досадой произнес он.
Весь вечер Елена Игоревна просидела точно пришибленная. Неприязнь к Ларисе только усилилась… У Ларисы была эта странная манера – смотреть исподлобья. Буквально – зыркать глазищами. От колючих взглядов этой особы Елене Игоревне становилось нехорошо.