Чужая. Будешь моей

Нидар Нонна

— Не слышала. И часто ты так не слышишь?

Тигр кивает на уставленный блюдами остров. Запечённая в травах курица, канапешки с рыбой и сливочным сыром, салат с овощами и зеленью, слоёные завитушки.

Чёрт.

— Я… — сцепляю перед собой руки. — Я нервничала. Ты ушёл, мне было нечем заняться, ходить по дому ты не запрещал, вот и я…

Развожу руками. Блин, это же надо было. Куда это всё теперь? Даже если предположить, что Тигр, который наверняка питается исключительно в ресторанах или ему готовит

приходящий повар, из вежливости попробует салат, всё остальное мне просто не съесть. Да и он говорил же, что заказал ужин.

Значит, всё это можно выбросить.

Вздыхаю, поднимаю взгляд на Тигра. Он равнодушен, по лицу непонятно, злиться или нет. Отмечаю лёгкую куртку поверх футболки. Ходил гулять?

— Когда нервничаю, мне нужно чем-то занять руки. Я люблю готовить, поэтому обычно стрессую так. Вот. Извини, я правда, забыла про ремя и адекватность. Сейчас я всё это…

Но в тот момент, когда собираюсь убрать пиршество, раздаётся звонок в дверь.

Курьер.

Тигр хмурится. Всё-таки недоволен. Жаль, конечно, что столько продуктов потрачено зря, но не просить же его раздать еду по соседям.

Звонок повторяется, и Тигр идёт к входной двери. Не знаю почему, но иду за ним.

— Добрый вечер, доставка, — улыбается молодой жизнерадостный курьер. — Ваш заказ.

И протягивает два огромных бумажный пакета.

Ароматы от них идут невероятные. Выглянув из-за Тигра, улавливаю и розмарин, и рыбу, и запечённое в чем-то сладком мясо. Из пакета выглядывают контейнеры, в которых что-то белое и взбитое. Десерт?

— С вас семь тысяч двести тридцать три рубля.

Оу. Вот это ужин. Глупо сравнивать, но на эту сумму я закупала продукты на неделю. Тигр же без вопросов прикладывает карту к терминалу.

Положительный ты-дык знаменует оплату.

— Лёх, привет! Ужин?

Мимо дома проходит приятный мужчина средних лет в светлых брюках. футболке и с коляской в руках. Взмахивает рукой в приветствии.

— Привет, — кивает Тигр. — Вроде того.

— Тогда приятного аппетита. И вам доброго вечера.

С опозданием понимаю, что последнее мне, но отвечать уже поздно — мужчина ушёл слишком далеко.

— Спасибо за заказ, — сияет курьер. — Приятного вам аппетита.

Он же поднимает пакеты и протягивает их Тигру.

— Оставь себе, — усмехается тот.

И закрывает дверь прямо перед его носом.

— Н-но…

— Мы сегодня едим или нет? — поднимает он бровь.

В дверь громко стучит курьер, я беспомощно перевожу взгляд с неё на Тигра.

Но он показательно игнорирует и стук, и звонок. Которые, впрочем, быстро заканчиваются.

А у меня в голове бардак от того, что можно просто так выкинуть столько денег.

Столько.

В памяти всплывает уведомление из банка и полтора миллиона.

Хорошо. Ужин так ужин.

Пока возвращаюсь

в кухню, давлю в себе идиотский тёплый шарик, который разрастается в груди с каждым шагом.

Ему просто жаль продуктов. Это ничего не значит.

Ага. А семь тысяч ему не жаль.

Деньги это ерунда. Тем более, парнишка-курьер явно найдёт куда использовать оплаченный заказ. А еду придётся выбрасывать.

И сможет ли её выбросить “товарищ подполковник” — вопрос. Может, он был в каких-нибудь горячих точках, где были проблемы с продуктами. И теперь имеет бзик по этой части.

А, может, бзик у меня. И я рассуждаю о том, о чём не имею ни малейшего понятия.

Совсем.

Да я даже о Тигре не знаю ничего, кроме имени и звания. И того, что он “грёбаный спаситель города”.

В последнее как раз легко верится. Лапочку же от домогательств своих он спас. И судя по уважению на грани преклонения от Ирбиса, несмотря на все шутки, не только Лапочку.

Чувствовалась военная выправка и в нём, и в Ирбисе, и, наверняка, в Буром, о котором я слышала только мельком. Та, которая нарабатывается только в поле, а не по кабинетным звёздочкам.

Спецназ.

Фыркаю, вспомнив сериал, который очень любила мама с Турчинскими прочимим в главных ролях. Мужчины с большой буквы, которых не бывает в жизни.

— Ты перевёл мне полтора миллиона. Почему? — вырывается против воли.

Чтобы не встречаться с внимательными, выедающими душу глазами, занимаю руки. Достаю из шкафа красивые, тёмно-зелёные плоские тарелки. Накладываю в одну курицу и салат, в другую только салат.

— За моральный ущерб. Ненавижу мудаков, которые используют женщин.

— Но это ведь не твоя… — “вина” не договариваю. — Пашка… почему ты не потребовал их с него?

Мы всё-таки встречаемся взглядами. Свой опускаю почти сразу. Обхожу стол, ставлю перед ним тарелку так, чтобы не задеть даже краем одежды. Вздрагиваю, когда его ладонь касается моей в мимолётном, ни разу не случайном касании.

— Он их заплатит. Ни один банк не ссудит ему два миллиона до послезавтра.

И столько уверенности в этом заявлении, что я понимаю — он точно знает. Может, сам и поспособствовал, но Пашку всё равно не жаль.

Да и какая жалость, если пальцы горят непроходящим пожаром после его прикосновения.

Вот зачем он это сделал?

Не контролируя, что делаю, открываю морозилку. Беру два кубика льда, чуть задерживаю их в руке, но не помогают даже они. Ощущение, будто я обожгла сковородой сразу три пальца и оно жжётся, жжётся, жжётся. И вряд ли пройдёт даже когда мы расстанемся.

Смешно, но от секса я отошла быстрее, чем от этого.

Виски с булькающим звуком льётся в бокал. Я стараюсь налить столько же, сколько Тигр не так давно. И ставлю квадратный бокал рядом с его тарелкой.