Чужие грехи (На восходе луны)

Стюарт Энн

– Почему вы бросили работу, Джеймс? – тихо спросила она.

– Я взял отпуск за свой счет. Проблемы со здоровьем и прочие дела, – добавил он виноватым тоном, совершенно не вязавшимся с холодным взглядом.

– Тогда почему мне так долго не удавалось даже следов ваших разыскать? – спросила Энни. – И что случилось с отделом, который возглавлял Уин в Госдепартаменте? Почему его упразднили? Почему в списках федеральных ведомств ваша фамилия даже не значится, хотя вы проработали всю свою жизнь? Что происходит, Джеймс? Почему вы

меня обманываете?

Маккинли откинулся на спинку стула, небрежно поглаживая пальцами чашку с кофе.

– Ты задаешь очень много вопросов, Энни, – сказал он, наконец. – А ведь папа наверняка учил тебя, что нельзя быть не в меру любопытной.

– Мой папа мертв, – отрезала она. – А вопросы эти я буду задавать, пока хоть кто-нибудь мне не ответит.

– Я боялся, что ты это скажешь, – вздохнул Маккинли. И извлек из-под стола пистолет.

Энни, затаив дыхание, уставилась на оружие. Огромный иссиня-черный пистолет с длинным стволом в руке Маккинли смотрелся странно привычно. Энни посмотрела в лицо Макинли. Он казался расслабленным, даже умиротворенным. Пугающий незнакомец бесследно исчез, но с ним навеки канул и безукоризненный бюрократ в черно-сером костюме. Перед ней сидел человек, которого она видела впервые. И человек этот мог убить её без колебания.

Неожиданно для себя Энни, не выдержав нервного напряжения, засмеялась.

– Боже мой, Джеймс, неужели вы хотите меня напугать? – промолвила она. – А ведь в первую минуту я вам даже поверила! Зачем вам этот пистолет?

Маккинли положил пистолет на стол.

– Здесь места опасные, Энни.

– Вы же, наверное, даже не умеете им пользоваться.

– На это ты лучше не рассчитывай.

Энни досадливо прикусила губу.

– Так вы не станете отвечать на мои вопросы?

– Боюсь, что ответы тебе не понравятся, – сказал Маккинли.

– Рано или поздно я все равно своего добьюсь.

– Ты мне угрожаешь, Энни? – в его голосе звучало изумление.

Энни приподняла голову и посмотрела в эти незнакомые глаза.

– Возможно.

– Что ж, ладно, – вздохнул он.

– Что – ладно?

– Спрашивай.

– Почему в Госдепартаменте не знают, кто вы такой? Почему даже в архиве нет никаких сведений о том, что вы там служили?

– Может быть, потому что я не служил в Госдепартаменте.

– Но ведь вы работали с моим папой? – недоуменно переспросила Энни.

– Да.

– Вы хотите сказать, что мой отец служил не в Госдепартаменте?

– Я ничего не хочу сказать. Я просто отвечаю на вопрос.

– На кого вы в таком случае работали?

– Вот это уже дело довольно щепетильное, – промолвил Макинли. – Ты у нас женщина умная – попробуй догадаться сама.

– ЦРУ, – пробормотала Энни, замирая от ужаса.

– В самую точку попала.

– А мой отец?

– Именно он меня и завербовал.

У Энни оборвалось сердце.

– Неужели мой отец всю жизнь меня обманывал?

– Он просто соблюдал конспирацию, Энни. В «конторе» не принято выбалтывать секреты посторонним.

– Посторонним, – эхом откликнулась Энни, чувствуя, что закипает . – Неужели, по-вашему, я не имела права это знать?

– Нет.

– Ну и чем вы с ним занимались? Слонялись по свету и убивали людей, как два Джеймса Бонда?

– Ты слишком много читаешь, Энни. Мы были самыми обыкновенными бюрократами. Белыми воротничками. В ЦРУ бумажной работы ничуть не меньше, чем в любых других федеральных ведомствах – просто тайны там стерегут строже, вот и все. Твой отец планировал нашу работу, а я был самым обычным конторским служащим. Чем-то вроде счетовода.

– Счетовода, – повторила Энни, глядя ему в глаза. – Почему же тогда мне так трудно вам поверить?

– Может, у тебя выработалось нечто вроде мании преследования, и повсюду мерещатся заговоры и убийцы.

– Покамест я только повсюду натыкаюсь на какие-то мрачные тайны, – сказала она. – Оказывается, мой родной отец – сотрудник ЦРУ, а его лучший и совершенно неприметный друг, который служил под его началом – тоже шпион. Сколько же вам все-таки лет? Вчера вечером я уже задала вам этот вопрос, но вы не ответили.

– Тридцать девять.

– О Господи! – Энни сокрушенно покачала головой. – Как же вы… попали на такую работу?

– Ты хотела спросить, каким образом такой славный парень как я, оказался в столь мрачном ведомстве? – подсказал Маккинли. – В основном, тебе это известно. Я вырос в Техасе, закончил Гарвард, женился, обзавелся семьей, но потом жена с ребенком погибли в автомобильной катастрофе. Тогда от отчаяния я был готов на все. Твой отец спас меня. Подобрал и вернул к жизни. Заставил поверить в новые идеалы.

– Вроде холодной войны, – подсказала Энни.

– Я бы назвал это иначе, – сказал Маккинли. – Но тебе объяснять не стану. За последние несколько лет мир здорово изменился. Твой отец всегда считал, что работает на благо человечества. Не стоит тебе в этом копаться, Энни. Не вороши старое белье. Пусть прах твоего отца покоится в мире.

– Так его убили?

Какое-то время ей казалось, что ответа она не услышит. Прошло не меньше минуты, прежде чем Маккинли заговорил:

– Возможно, – ответил он. – Исключить это нельзя.

– И вы ничего не предприняли по этому поводу?

– А что, по-твоему, я мог бы сделать?

– Во всяком случае, не улепетывать как заяц и не напиваться до потери чувств, – резко сказала она. Потом посмотрела на лежавший на столе пистолет. – Значит, вы все-таки умеете пользоваться этой штукой?

– В ЦРУ всех учат, как обращаться с оружием – даже обычных конторских служащих.

Энни не знала, правду ли он говорит на этот раз, но слова эти показались ей вполне логичными.

– Почему вы все-таки решились рассказать мне все это?