Чужие грехи
Шрифт:
Дрожь сотрясла тело гиганта, и, подобно высокому дереву под топором дровосека, он закачался и рухнул с грохотом спиной на землю.
Быстро вскочив на ноги, я подхватил дубинку павшего монарха, высоко поднял ее над головой и сказал:
– Рорг мертв, и королем стал Зинло. Кто сразится с Зинло? Кто еще хочет умереть?
В рядах воинов послышался негромкий ропот, но никто из них не осмелился выйти вперед, и все они смолкли, когда я по очереди каждому заглянул в глаза.
Далеко внизу вопила толпа обезьян:
– Мясо!
Понимая, что мне не под силу просто так вот подхватить огромное тело Рорга и швырнуть его вниз, я пустился на старый борцовский прием. Взяв недвижное тело за правую руку, я подтащил его к краю площадки. Перекинув руку через плечо, я произвел бросок через голову.
Мгновение спустя толпа внизу, ругаясь и скалясь друг на друга, уже рвала тело на куски. Впоследствии я узнал, что этот обычай установился давно, исходя из поветрия, что плоть сильного и храброго воина придаст силы и мужества тому, кто отведает его мяса.
Я вновь замахал дубинкой над головой, выкрикивая:
– Кто сразится с Зинло за королевство? Говорите сейчас или молчите до следующего эндира.
На этот раз даже ворчания со стороны воинов не донеслось.
Старый воин, потерявший все клыки, ухо и несколько пальцев, вышел из их рядов и подошел к краю скалы.
– Рорг мертв, – объявил он. – Прощай, Рорг.
За этими словами из тысяч глоток собравшихся внизу обезьян и тех, кто находился наверху, раздался странный, вибрирующий плач. И столько в нем слышалось скорби, что я невольно содрогнулся.
С последними ясными нотами плача-воя старый воин воскликнул:
– Зинло – король! Да здравствует Зинло!
Разнесся оглушительный шум обезьян, машущих дубинками и ножами, стучащих оружием и вопящих:
– Да здравствует Зинло!
Торжествуя, я обернулся к тому месту, где сидели Талибоц и Лорали, собираясь объявить, что теперь принцессе нет необходимости выходить замуж за короля обезьян. К моему удивлению, я обнаружил, что оба они исчезли. Две охранявшие их огромные самки сидели рядышком у огромного камня, уткнув подбородки в грудь.
Схватив одну из них за плечо, я стал трясти ее и кричать:
– Где твои заключенные?
Она качнулась вперед и повалилась на землю. Вторая также оказалась без сознания, но постепенно я растряс ее.
– Что произошло? – спросил я. – Где пленники?
Она слабым движением указала на острый, как иголка, обломок стекла, воткнутый в ее руку. Вытащив осколок, я тут же узнал в нем пулю от горка, ту пулю, что временно парализовала жертву. В руке второй самки торчала такая же пуля.
Лишенный оружия, Талибоц как-то умудрился сохранить у себя пояс с боеприпасами и во время нашей схватки с Роргом сумел парализовать обеих самок и улизнуть вместе с принцессой.
Я не сомневался, что она добровольно пошла с ним, поскольку даже не вскрикнула, и из ее предыдущего поведения я сделал вывод, что она скорее пошла
Я отвернулся. Сладость победы теперь горечью отдавала во рту. Я уже собирался спускаться вниз по туннелю, когда внимание мое привлек небольшой сверкающий предмет. Остановившись, я поднял его и с минуту безмолвно рассматривал. И для меня в мире стало светлее.
Глава 7
Сбежав торопливо по узкому туннелю в большую пещеру внизу, я уже собирался выскочить на свет и заняться изучением найденного предмета, когда длинная мускулистая рука внезапно обхватила меня за плечи, с размаху прижала к мягкой, покрытой шерстью груди, а обвислые губы стали нежно тыкаться в мою щеку.
Я оттолкнул обезьянье лицо ладонями и вырвался из объятий. С удивлением я узнал Чиксу. Она вновь двинулась ко мне, расставив руки, но я жестом остановил ее.
– Не подходи, – предупредил я ее. – Что это еще за фамильярности?
– Но я же твоя жена, – ответила Чикса. – Ты убил Рорга, а другая самка сбежала. А перед появлением той съедобной женщины Рорг выбрал меня.
– Рорг выбирает себе жену, а я – себе, – огрызнулся я. – А что это ты сказала насчет той, что сбежала?
– Съедобный мужчина и она вместе бежали по туннелю. Я позволила им скрыться. Я не хочу, чтобы съедобная женщина занимала мое место.
– Но как они могли сбежать, когда все оцеплено?
– Съедобный мужчина знал о внутреннем туннеле, – ответила Чикса. – Я ему показала… Или я менее привлекательна, чем другие самки моего народа?
– Ты безусловно самая привлекательная, Чикса, но мне совершенно не нужна жена из обезьяньего народа. Ты говоришь, она добровольно сбежала с тем съедобным мужчиной?
– Да. Мне кажется, они станут мужем и женой.
– Чикса, – сказал я, подходя ко входу и рассматривая предмет, который я подобрал, – ты солгала мне.
– Солгала, – призналась Чикса, ни капельки не смущаясь. – А как ты узнал? Ты, должно быть, волшебник, как говорит Граак.
– Узнал я, глядя на эту маленькую стеклянную сломанную иголку, один конец которой окрашен кровью, – ответил я. – Можешь назвать это волшебством, если хочешь, но эта иголка поведала мне, что съедобный мужчина уволок ее.
– Все было так, как ты говоришь, – подтвердила Чикса. – Она потеряла сознание от магии съедобного мужчины, а из руки у нее текла кровь.
– Покажи-ка мне вход в этот внутренний туннель, – приказал я.
Чикса надулась и села в уголке.
– Покажи вход, – вновь сказал я, – или убью тебя с помощью магии и скормлю собравшейся толпе.
Смерть от магии, от неизвестности явно напугала ее гораздо больше, чем любая другая угроза умертвить обычным способом. Она встала, подошла к концу пещеры, отвалила в сторону огромный обломок скалы и открыла мне тем самым темное отверстие туннеля.