Чужие грехи
Шрифт:
Оглядываясь в поисках принцессы и ее похитителя, я вздрогнул от внезапного крика, раздавшегося откуда-то сверху:
– Зинло! Сзади!
Это был голос принцессы.
Резко развернувшись, я увидел Талибоца, стоящего за толстым стволом папоротникового дерева. В левой руке он держал предмет, похожий на обойму от торка. На ладони правой руки, опираясь длинным концом на вытянутые пальцы, лежала одна из стеклянных игл, готовая к полету. И она тут же полетела мне в лицо.
Я вовремя убрал голову. Слышно было, как пуля ударила в ствол позади меня. Я прыгнул вперед, но он быстро достал вторую
С торжествующей ухмылкой на лице он швырнул мне иглу прямо в грудь.
– Умри, юнец! – проговорил он сквозь сжатые зубы. Но произошло непредвиденное. Я не ощутил ожидаемого ожога от попадания иглы, а противник мой вдруг застыл и осел на землю. Я понял причину, склонившись над ним и оглядев его. Во время броска он укололся иглой. Перевернув его, я снял пояс с боеприпасами и нацепил на себя. Подобрав обойму, которую он выронил, я закрыл отражатель и сунул ее в кармашек на поясе.
Затем я глянул туда, откуда донесся предупреждающий окрик Лорали. С минуту я видел перед собой лишь прекрасное лицо, обращенное ко мне из переплетения ветвей и листьев. Но тут сверху спустилась волосатая лапа, обхватила Лорали за талию и утащила. Она закричала в смертельном испуге, но ветки уже сомкнулись, и она пропала из виду.
Я мельком увидел Граака, взбирающегося по длинной лиане; левой лапой он тащил обмякшее тело Лорали. И оба они исчезли в густой листве вверху.
– Остановись, Граак! – выкрикнул я. – Вернись или погибнешь от моей магии!
Ответа не последовало.
Я полез на ближайшее дерево, намереваясь пуститься в погоню, но внезапно, без всякого предупреждения, какой-то длинный гибкий предмет обвился вокруг меня. Перед лицом замаячила разинутая пасть с угрожающе выскакивающим раздвоенным языком, а в глаза мне гипнотически уставились черные бусинки гигантской свистящей змеи.
Быстро и безжалостно могучие кольца оплетали меня, а ужасная голова раскачивалась надо мною взад и вперед. Дубинку тут же накрепко зажало, но мне удалось ухватиться за кремневый нож, и я ударил острием в раздувающееся серебряно-белое горло. Но шкура оказалась крепче, чем я полагал, и я лишь срезал несколько чешуек.
Мышечные кольца, обвившие меня, стягивали тело все туже. В любой момент ребра мои могли не выдержать и треснуть. Я едва мог коротко, спазматически набирать воздух в легкие.
И тут я вспомнил о пулях торка. Я достал нож из-под кольца змеи. Быстро вытащив обойму, я открыл отражатель, нажал на кнопку, и показалось маленькое острое окончание пули. Я сунул его под край чешуйки и нажал. И тут же сжимавшие меня кольца начали ослаблять давление, раскачивающаяся голова безжизненно обвисла, и я начал с трудом выбираться из обхвативших меня колец.
Задыхаясь, я закрыл обойму и сунул ее в пояс. И увидел надпись на нем на патоа: «Пули торка – смертельно».
Когда я вновь обрел возможность дышать нормально, я взобрался на самое высокое из ближайших деревьев и из его кроны осмотрел вершины деревьев, надеясь установить местонахождение Граака и принцессы. Но нигде не увидел и следа.
Далеко на северо-востоке, сквозь дымку,
Поскольку Граак по природе своей являлся обитателем пещер, то рано или поздно его должно было потянуть туда, к горам. И вряд ли к родным. Отказавшись повиноваться королю пещерных обезьян, он вряд ли отважится вернуться в горы родного племени. И, логически рассуждая, я предположил, что он двинется к тем, другим горам. Тем более что, когда я видел его мельком последний раз, он действительно направлялся на юго-запад. Я решил идти в том же направлении, продвигаясь зигзагом в надежде наконец напасть на его след.
Приняв такое решение, я спустился с дерева и направился в сторону неизведанных гор.
На втором зигзаге в направлении на юг я наткнулся на след Граака. Рядом со следами обезьяны тянулись слабые отпечатки крошечных ног Лорали. Дважды, по мере продвижения по следу, видел я оставшиеся следы ее попыток сбежать. Каждый раз ее ловили.
Идти дальше становилось все труднее. Первое предупреждение о том, что местность изменилась, прозвучало в тот момент, когда я по бедра ухнул в трясину. И лишь прочная лиана, свисавшая над тропой, спасла меня от дальнейшего погружения в липкую грязь. Я выбрался-таки на твердую почву. Вокруг начали преобладать грибы и лишайники.
Папоротниковые постепенно вытеснялись гигантскими поганками различных размеров и расцветок и огромными сморчками, зачастую поднимавшими свои конические головы на высоту футов пятидесяти. Под ветром уныло шуршали переплетенные тростники. Лишайники облепляли трухлявые пни и поваленные отвалы. Опасные омуты застоялой воды настолько зарастали водорослями, что невозможно было отличить их от полянки. Идти становилось все труднее.
Меня успокаивало лишь то, что Грааку приходилось не легче, а даже труднее. Он-то должен был проверять почву каждый раз, прежде чем шагнуть, я же лишь двигался по его следам.
Внезапно впереди послышался разгневанный рев пещерной обезьяны, а за ним – испуганный женский крик.
Поначалу я решил, что Граак увидел меня, и поэтому бросился вперед, чтобы сразиться с ним дубинкой и ножом. Но не успел я сделать и дюжины шагов, как рев обезьяны сменился воплем боли, а затем мучительными завываниями, словно в агонии.
И в тот же момент я увидел Граака и принцессу. Обезьяна, теперь лишь слабо всхлипывающая, лежала спиной на земле, окруженная полудюжиной странных и еще не виданных мною ужасных существ.
Корчась, извиваясь, растягиваясь и сокращаясь, они, казалось, не имели какой-то определенной формы, то сжимаясь в яйцеобразную форму длиною фута три, то вытягиваясь футов на пятнадцать или принимая некие промежуточные формы и размеры. Они впивались в лежащую пещерную обезьяну странными треугольными ртами-присосками. У некоторых из углов рта текла кровь.
Я не успел еще до них добраться, когда Граак затих и перестал сопротивляться. Я понял, что ему уже не поможешь. Его убийцы, обнаружив, что жертва стихла, расположились вокруг, приняв форму неправильных шаров футов четырех в длину, и принялись высасывать остатки крови.