Чужие ключи
Шрифт:
— Доктор, вы мне не поверите!
— Ну, уважаемый, мы говорим о вашем здоровье, а не о моей вере, поэтому расскажите то, что посчитаете нужным, а я внимательно вас выслушаю. Возможно, придется задать несколько вопросов. Знаете, есть такой старинный анекдот. Приходит пациент к врачу моей специальности, и говорит: «Каждую ночь, доктор, снится мне сон. Дверь с надписью, а я напираю на нее со всей силы, колочу руками и ногами, но открыть никак не могу!» «А что за надпись была на двери?» — спрашивает доктор. «На себя», — как ни
Я рассмеялся. Врач умел рассказывать анекдоты.
— Такое и наяву иногда случается, особенно, если дверь без надписи, — пожаловался я.
— Да, вы правы, — с улыбкой согласился врач. — Поэтому в нашем деле так важен подробный и тщательный опрос. Прошу вас быть со мной предельно откровенным, это просто необходимо для правильного диагноза и, если потребуется, лечения. Скажите, а как у вас с алкоголем?
— Практически никак. Позволяю себе рюмку в гостях или на чей-нибудь день рожденья. Шампанское на новый год. С друзьями по стакану пива, да и то не каждый месяц.
— А вы что-нибудь принимаете?
— Поливитамины иногда. Согласно рекомендации и без злоупотреблений.
— Курение? Табак? Травка? Кальян? Может, что-нибудь особенное?
— Категорически нет, — замотал головой я. — Никаких наркотиков. Ни курительных, ни прочих.
— У вас бывали какие-нибудь необычные или новые ощущения? Предчувствия? Странные мысли или непонятные желания?
— Бывали. Иногда возникало мучительное желание набить кому-нибудь морду или употребить ненормативную лексику перед широкой аудиторией. Но ни то, ни другое, к сожалению, нельзя исполнить по морально-этическим соображениям. Да и закон запрещает.
— Сексуальные предпочтения?
— Самые традиционные, без особенных причуд и затей. Даже самому бывает стыдно. Сейчас есть подруга, мы встречаемся. Понимаете, доктор…
— Давайте все-таки я буду для вас Алексеем Николаевичем. — Вы не находите, что в обращении «доктор» есть что-то неестественно-литературное? Нечто из девятнадцатого столетия?
— Возможно, — рассеяно согласился я. — Алексей Николаевич, некоторое время назад у меня было что-то похожее на очень яркие галлюцинации… или иллюзии, не знаю, как правильно.
И я детально и как мог красочно рассказал историю со шкафом в гостиной Леонида. Поведал о кукле и о базальтовой плитке, что, если верить ощущениям, отбросила в мое собственное прошлое. Причем два раза.
Врач слушал внимательно, не перебивая. По мере моего рассказа взгляд его делался все более и более серьезным и заинтересованным.
— Понимаете, — заканчивал я, — это были реальные эпизоды, действительно происходившие со мной в прошлом. Настоящие события, которые я прекрасно помню. И эпизоды эти выглядели так, будто просто оказался в этом самом прошлом. В те моменты даже не думал, что это воспоминания там, иллюзии или галлюцинации. Я просто пережил это еще раз, как наяву.
— Любопытно, — задумчиво сказал психиатр, когда я совсем прекратил свой рассказ, — давайте я проверю ваши рефлексы. Раздевайтесь до трусов.
Проверив ориентацию и чувство равновесия, а также рефлексы — пяточные, коленные и еще некоторые другие, Алексей Николаевич сказал:
— Можете одеваться, Рефлексы немножко ослаблены, но в пределах нормы. А теперь давайте познакомимся с вами получше. Кем вы работаете?
В двух словах я попытался объяснить характер и некоторые специфики моей трудовой деятельности.
— Хорошо, — кивнул врач, моя руки под краном. — Расскажите о себе все. Не торопитесь, время есть.
— Начать с детства? — полушутливо спросил я.
— Вот именно, что с детства, — вполне серьезно согласился доктор, усаживаясь за стол и тщательно поправляя немногочисленные предметы на нем. Видимо там все должно было располагаться в строго определенном, ведомом лишь одному хозяину порядке. — Основные и наиболее важные эпизоды. Чем болели, что доводилось испытать необычного. Какие у вас случались травмы: как физические, так и душевные. Все, что вспомните.
— А если долго получится?
— Все-таки попытайтесь. Если не возражаете, позволю себе перебивать вас и уточнять отдельные непонятные моменты. Вы не против?
— Нет, конечно. Какие возражения? Родился я…
Далее, детально и обстоятельно, я пересказал основные вехи собственной биографии. Иногда врач перебивал уточняющими вопросами.
— Скажите, — мягко вымолвил Алексей Николаевич, когда я, наконец, закончил «журнальную версию» своей истории, — у вас последнее время настроение не ухудшалось? Не замечали резких колебаний самочувствия? Быстрой смены настроения? Чувства сильной усталости, депрессивного состояния? Черных мыслей?
— Нет, все как обычно. Ничего такого.
— А травмы головы у вас были? Сознание теряли?
— Да нет, я бы запомнил.
Врач помолчал несколько секунд, потом спросил:
— Ухудшения памяти не замечали?
— Замечал. Пришлось завести записную книжку: стал иногда забывать старые телефоны, которыми давно не пользовался. Начал вести список литературы.
— Хорошо знакомые имена забываете? Путаете?
— Нет. Если бы не странности, о которых уже говорил, то все было бы в норме.
— А что вы считаете нормой, если не секрет? — Алексей Николаевич повернул вертикально вверх металлически-блестящую авторучку, что крутил в руках.
— Когда вообще отсутствуют мысли о собственном здоровье.
— Кратко, но емко, — с каким-то странным выражением, согласился врач. — Забавная фраза, даже хочется взять ее на вооружение. А как общее самочувствие? Сердцебиение? Головокружение?
— Нормально, как будто, — повторился я. — Ничем, вроде бы не болею. К врачам давно не ходил, ни к специалистам, ни к участковому терапевту.