Чужие крылья III
Шрифт:
Жизнь на стоянках едва копошилась. Может этому способствовала тишина в штабах по поводу новых полетов, может необычно сильная для мая месяца духота, однако аэродром чуть ли не засыпал. Виктор и сам, пообедав и наскоро разобрав с Рябченко минувший вылет, с удовольствием растянулся под крылом. Иванов ушел на импровизированный КП, да там и остался, саблинский "Як" еще не заправляли, так что отдыхать Виктор мог с чистой совестью.
Настроение было великолепным. Он помнил, что с сорок третьего года дела у немцев будут идти плохо, а теперь это все начинало проявляться наглядно. То, что они при двух налетах на аэродром
Майя уселась рядом, но не в тени крыла, а в стороне, подставив лицо солнцу. Потом приподнялась, быстро посмотрев по сторонам, хитро посмотрела на Саблина.
— Эх, позагорать бы сейчас.
— Давай, — Виктор немного оживился, — раздевайся. Подставь тело ультрафиолету….
— Ага! Жди! — она фыркнула, потом погрустнела, — тут разве позагораешь? Сразу толпа мужиков набежит, будут пялиться. На речку бы.
— На речку надо, — согласился Виктор, — с удочкой посидеть, рыбки половить. Рыбалка, говорят, восстанавливает нервную систему.
— Что-то ты раньше про нервную систему не вспоминал, — Майя захихикала, — да, дед? На молодой женился, а теперь и страдаешь? Оно конечно, что же еще такому старому и беззубому делать? — Потом сделалась серьезной, спросила. — Что там твоя? Давно письма были?
— На той неделе.
— Недавно, — Майя обхватила коленки руками и задумчиво посмотрела вдаль. — А чего ты злой такой с утра был? Палыч на тебя мужикам жаловался…
— Попался под руку не вовремя, — отмахнулся Виктор, — бывает.
— Человека обидел, — девушка снова посмотрела на него и в глазах у нее плескалась ехидство. Впрочем, как Виктор уже успел убедиться, угадать настроение Майи по выражению лица получалось довольно редко.
— Его обидишь, как же. Там шкура такая, что бронебойный застрянет.
— В полку, где я служила раньше, — она принялась рвать желтые цветы одуванчиков, — летчик техника застрелил. Там какая-то неисправность в небе выявилась, я не помню точно. Так он сел и убил его. Летчика потом судили, в штрафбат отправили… Ты в штрафбате еще не был?
— Тю на тебя, — Виктор засмеялся, — я Палыча уважаю. К тому же у меня пистолет не заряжен.
— Кстати, а почему?
— Вот все тебе надо знать, — отмахнулся он. — Зачем? Решила после войны мою биографию написать? Дело нужное, опять же на хлебушек хватит.
— А нравятся мне женатые – захихикала она, — вот и интересуюсь.
— Так это запросто, — засмеялся уже он, — приходи вечером на сеновал и у тебя будет уникальный шанс узнать меня очень близко.
— Больно надо, — Майя поднялась, бросив на землю недоплетеный венок из одуванчиков. — Руки уже стер, что ли? Так ты Палыча попроси, он тебе приспособу сделает. — Она быстро ушла, не дав ему ответить. Этот раунд остался за ней.
Виктор глядел ей вслед и улыбался. Обмен подколками с Майей давно стал его любимым развлечением. Он как-то незаметно сдружился
— Чего разлегся? — сказал он, заставив Виктора подскочить от неожиданности, — давай, собирай наших. Бензин подвезли. Сейчас заправимся и домой.
На миллеровском аэродроме кипела работа, люди сновали как муравьи и кубометры земли меняли свое местоположение. К сидящим здесь истребителям "подселили" полк ночных бомбардировщиков и ради этого аэродром наконец-то удосужились прикрыть зенитками. Теперь их тонкие длинные стволы угрожали небу, торча на пустыре, за новой стоянкой для штурмовиков. Все это и послужило столь масштабному перелопачиванию земли – зенитчики отрывали огневые позиции, ходы сообщения, служба БАО вместе с новоприбывшими, мастерила новые капониры и землянки для штурмового полка. Несомненным плюсом от такого соседства уже стало то, что на аэродроме число девушек в военной форме существенно увеличилось.
У КП в новенькой, с иголочки, форме толпилось с полдюжины младших лейтенантов… Судя по их пришибленно-восторженному виду, это были новички, впервые оказавшиеся на фронте. На остальных они таращились со смесью уважения и некоторой опаски. Из штабной землянки выскочил Лешка Соломин, увидев Виктора, заранее улыбаясь, направился навстречу.
— Здорова, турист! Как откатались? — спросил он, протягивая руку.
— Привет. Та никак. Ни одного немца в небе не увидели, — отмахнулся Саблин. — Зря бензин пожгли. Эти тоже, — он показал в сторону еще не укрытых штурмовиков, — молодцы. Куда бомбы кидали – хрен его знает. Олени!
— И то хлеб, — Лешка улыбнулся и понизил голос. — Болтали, что по аэродромам не только вы работали. Позавчера "пешки" ходили на Сталино, их прикрывали "Яки" из семьдесят третьего гвардейского. Так их "мессера" прихватили.
— Ну так и что гвардейцы?
— Хреново гвардейцы… Комполка потеряли, Героя Советского Союза.
— Офигеть! — удивился Виктор. — А у нас чисто было, ни одного гада не встретили. Кстати, а что это за клоуны у КП окопались?
— А это, Витя, краса и гордость ВВС, — Соломин грустно засмеялся, — наше пополнение.
— Лешка, — Саблин вновь посмотрел на группу худых и тонкошеих младлеев, — это не сон, не? Вот же счастье… они как будто из голодного края сбежали.
— Лейтенанта Саблина к командиру! — посыльный прервал их беседу.
Шубин был не на КП, а в своей землянке. Землянка у командира полка была на зависть хороша: просторная, светлая, обшитая фанерой, разделенная крепкой перегородкой на две части. Вторая часть – она же спальня, была за постоянно закрытой дверью, это было царство Галки.
Шубин сидел за столом и имел вид самый недобрый. Перед ним лежали папки с личными делами, а в помещении витал заметный запах перегара. Слева от входа, на лавке, развалился незнакомый горбоносый лейтенант с аккуратными усиками на бледном лице. Командир кивнул на приветствие Виктора и глазами показал садиться. Потом он принялся нервно постукивать пальцами по столу, что-то обдумывая.