Шрифт:
Глава первая
Если бы кто-то спросил, что именно является самой большой диковинкой, увиденной мной в Семи Халифатах, то я бы сказал: «ночное небо». Не распутные до крайности нравы, которые поражают воображение даже таких видавших виды людей, какими являются Фриша, Мартин и Гарольд, не гигантские базары, по которым можно ходить часами, не обойдя даже половину, не постоянная вражда правителей и не странные мировоззрения. Нет.
Небо. Такое, какого никогда до того
Ночь, ночь, стояла над Халифатами, и лунный свет заливал пустыню словно река берега во время ледохода.
Я стоял у шатра, смотрел на небо, на Луну и размышлял о том, что время здесь и в тех местах, откуда мы прибыли, все-таки течет по-разному. Тут, на Востоке, оно идет медленнее, здесь его ход можно ощутить чуть ли не физически. А там, в Центральных Королевствах, все обстоит совсем по-другому. Может, потому что там все постоянно спешат? Спешат жить, любить, богатеть, умирать наконец? Там вчерашний день не имеет никакой ценности, все решает «сегодня». И, может быть, чуть-чуть «завтра»
А тут – другое дело. Здесь сильны традиции, они определяют жизнь человеческую. Тут, в Халифатах, все пропитано уважением к тому, что случилось не только вчера, но и сто, двести лет назад. Горшечник учит сына своему мастерству точно так же, как когда-то его наставлял собственный отец. И этот сын со временем приведет в ту же мастерскую своего отпрыска, чтобы повторить ему слова, что слышал в юности от своего родителя. Нравится молодому человеку эта перспектива или нет – никого не волнует. Такова его судьба.
Хотя, по сути, на этом строится благополучие и стабильность Семи Халифатов. В них нет места народным волнениям, последним просто неоткуда взяться. Каждый знает свое будущее заранее, так чего бунтовать? Разве что нищие изредка пробуют буянить, но с ними отлично справляется городская стража. Впрочем, не поручусь за то, что и это тоже не традиция. Скажем, каждого пятого числа второго летнего месяца нужно постучать костылем о прилавок торговца специями, того, что стоит пятым в третьем ряду, а после перевернуть его.
И месть здесь, в Халифатах, тоже носит не столь стихийный характер как у нас, в Королевствах. Здесь никто моментально не вспыхивает как факел, немедленно не несется, размахивая оружием, к дому врага, и не устраивает стихийные разгромы, поджоги и смертоубийства.
Нет, тут месть подают красиво. Так, чтобы потом почтенным старикам во дворце местного эмира было, о чем поговорить. Представьте себе, к их мнению тут прислушиваются, и от него здесь кое-что зависит. У нас такое не принято, а слова тех, кто уже не может за себя постоять, принято пропускать мимо ушей. Пусть себе бормочут, воздух сотрясают попусту.
В Халифатах мнение старших иногда стоит больше, чем слово владыки. Особенно если изрек отец этого самого владыки, тот, что раньше сам сидел на престоле, а после передал его сыну. Во избежание, чтобы не придушили во сне подушкой, сочтя что папа зажился на белом свете. Такое в этих местах тоже случается. Но можете быть уверены в том, что подушка будет с традиционной для подобных случаев золотой вышивкой, из самого дорогого материала и после займет свое место в дворцовой сокровищнице, как реликвия.
Так вот – месть. Месть здесь является искусством, потому и обставляют ее торжественно и красиво. Просто убить – это по местным меркам слишком мелко. Жертва должна знать, за что умирает, она должна корчиться в судорогах и конвульсиях, физических и моральных. Она должна целиком и полностью осознать, насколько мерзко было ее земное существование, и настолько ужасен конец жизни. Ужасен – и заслужен. Само собой, в одиночку такое провернуть сложно, у приговоренного к смерти есть и друзья, и родня, потому мстителю нужны те, кто встанет за его спиной, причем желательно чтобы эти люди были ему не слишком дороги, но при этом на них можно было положиться. Просто друзей терять никто не хочет, а абы с кем в бой не пойдешь. И вот тут вспоминают о тех, кто готов вступиться за вашу честь за наличный расчет. Например – о нашей дружной компании. Понятно, что какой-нибудь глиномес или бахчевик не могут себе позволить нанять не то, что весь наш отряд, состоящий из почти двух десятков магов, но даже парочку бойцов из него. Но вот богатые старинные роды или даже владыки небольших государств, разбросанных по карте Семи Халифатов – запросто.
Да, мы стали наемниками. Чего отмахиваться от свершившегося факта? Ведь так все и обстоит на самом деле. Мы те, кто делает достаточно грязную работу, правда, при этом красиво обставленную, хорошо обоснованную и отлично оплачиваемую.
Нет, разумеется все задумывалось совсем не так, не собирались мы сворачивать на данную стезю. Но жизнь есть жизнь, с ней не поспоришь.
Отец Агнесс, который по прибытию в Анджан приветил в своем доме нашу измученную событиями последних месяцев компанию так, будто мы все были его детьми, сделал все, что только мог. Он употребил все свое влияние, и через пару недель мы уже были в Халифатах, где и предстали перед Сафаром, падишахом падишахов, повелителем Вселенной. Последнее – не моя придумка, так его называли придворные. Впрочем, если перечислять все его титулы, дня не хватит.
При этом Сафар оказался вполне еще молодым человеком, лишенным излишней кичливости, обладателем очень острого ума и тонким политиком. Подозреваю, что именно из-за последнего обстоятельства он отказался распространить на нас свое покровительство. Ему были не нужны лишние проблемы. Хотя, возможно, здесь приложил руку и старый приятель нашего наставника, маг по имени Сезар Вилеруа, стоящий по правую сторону от трона Сафара, пусть и не самым первым, но – пятым. В Халифатах близость царедворца к правителю определяется тем, по какую руку от трона он стоит, и как близко к нему. Позиция Вилеруа, судя по его местоположению в пространстве, была более чем стабильна.
Но конкуренты были ему не нужны, так, собственно, Ворон и сообщил нам, после встречи с этим господином. Тот данное обстоятельство даже и не скрывал. При этом Вилеруа заверил нашего учителя в том, что палки в колеса вставлять не станет и попробует через свои связи подыскать нашей компании место потеплее при каком-нибудь повелителе помелкотравчатей.
Тем более, что Сафар, на людях отказавшийся дать нам пристанище, на самом деле ничего против Ворона и нас, его учеников, не имел. Более того – ему понравилась наша история, а особенно та часть, в которой мы изрядно натянули нос Ордену Истины. Так понравилась, что он даже взял на себя все расходы, которые мы несли, пребывая в столице. Мало того – он преподнес дорогие подарки отцу Агнесс, чему тот радовался как ребенок и нашему наставнику. Ну, и девочкам нашим он прислал чуть ли не два воза фруктов и цветов.