Чужие пути
Шрифт:
— Прекрасно, ты рядом. Тамила опытный лекарь, что мне может грозить. А если завтра перестанет так мести, то можно прогуляться, слепить снеговика. Мотя, у нас ведь осталась морковка?
— А как же госпожа, для такого дела всегда найдется, — Мотя располнела, но по ней сложно было понять, что она беременна. Она и до этого была широка в талии.
— Я вас оставлю, что-то не выспалась, спокойно ночи, — попрощалась Тамила и прихватив книгу с изображением растений удалилась к себе в комнату. Она снова жила в башне, но благодаря магии и домовикам, они утеплили все верхние
— Ох и горемычная, сердечко не на месте, — тяжело вздохнула Мотя, подливая Аорелии чай с молоком и подкладывая пышную булочку.
— И не говори, как вернулась к нам — на ней лица нет. Ходит, разговаривает, а улыбка совсем неживая, что же у них там произошло? — спросила женщина, отвлекшись от вязания. Один неверный взмах спицами и все придется расплетать.
— Оставьте ее. Не хочет делится — значит ее не пришло время, — проговорил Масикавелий.
— Мудро сказано хозяин. И ты Мотя, не вздумай травить девочку своими вопросами, — пригрозил супруге Тодя, подкидывая поленья в камин.
— Как будто мне одной любопытно или что… может ты что-нибудь знаешь, а? — она сразу прищурилась, смотря на мужа.
— Может и знаю.
— Ну так расскажи! От старый дурень, знает и молчит, — всплеснула руками домовушка.
— История там неприятная. Деталей не знаю, она коротко говорила. Не понравилась матери Микеля, какая-то видать шибко важная аристократка. Назвала ее свинаркой, дворовой девкой или что-то вроде того, кинула мешок с деньгами, пыталась откупиться от неугодной невесты. Сказала, что Микелю с его положением в обществе, работой в ковене ведьмаков такая, как Тамила не нужна и она нашла ему другую невесту и скоро свадьба.
— Вот змеюка! — одновременно прошипели Аорелия и домовиха.
— Женщины, вы меня поражаете. Разве можно так говорить? — Масикавелий нахмурился. — Просто тварь и зазнавшаяся стерва, вот как надо.
— Ну дорогой, — Аорелия смущенно прикрыла рот и нежно поцеловала его в густую бровь.
— Верно, верно. Но неужели наша ведьмочка поверила? — продолжила допытываться Мотя.
— Она же не деревенская дура, чтобы верить словам всяких великосветских, как правильно сказал хозяин, стерв. Не поверила, в тот же день телепортировалась сюда. А раз молодого господина до сих пор нет, значит… — домовик тяжело вздохнул.
— Думаешь он променял ее на какую-то богатую и родовитую невесту или просто разлюбил и забыл? Что ж ему титул и ковен этот ведьмачий дороже? — Мотя почесала макушку.
— Чего не знаю, того не знаю. Но она по-прежнему его ждет, надеется, а потом перестает и плачет, плохо спит. Потом снова успокаивается и верит… — пояснил Тодя.
— Время покажет, кто и чего заслуживает. И дождется ли… как я тебя — моя бесценная супруга, — проговорил Масик, обнимая Аорелию. — Не пора ли нам тоже на боковую?
— Если вы настаиваете, мой любвеобильный супруг, — проворковала она, когда мужчина поднял ее на руки и перешептываясь они удалились в свою комнату.
— Может ты к нему наведаешься? Как-нибудь свяжешься? — спросила Мотя.
— Нет жена, даже не проси. Это их личное дело, здесь кроме них — никто не может друг другу помочь. Ты лучше о своем положении думай, как там наши двойняшки?
— Проказничают, весь день меня пинают.
Тамила лежала без сна в своей постели, утирая слезы о наволочку, пока, не выдержав, не откупорила пузырек со снотворным. В такие моменты, она не могла уснуть без него, иначе потом весь день ходила как оживленец. Пугая своих домочадцев.
Почему она вернулась сюда? Потому что здесь ее ждали, а когда Аорелия заключила ее в объятья в день возвращения. Тамиле стало тепло и уютно.
— Ну вот ты и дома, — проговорила графиня, а точнее уже законная жена графа Масикавелия.
— Аорелия, умоляю не спрашивай меня ни о чем, особенно почему я одна и без Мик…
— Тш… не буду, захочешь и сама все расскажешь, а теперь пошли в дом. У нас тут настоящие холода, не то что в Перлии.
— Да, там море и солнце. Тепло как осенью, я хорошо напиталась силой природы. Теперь и зиму с холодами не страшно переждать.
Иногда Тамила слышала волчьи завывания в лесу и в каждом ей чудился голос Микеля, особенно по вечерам, когда она прогуливалась с Аорелией по освещенной фонарями дорожке, мимо замерзшего фонтана.
Потом Тодя забирал эти фонари, задувал в каждом свечи, если таковые на растаяли.
По вечерам, Мотя просила сыграть мужа на дудочке, которую Тоде когда-то подарил его друг — лесной фавн и все их семейство садилось у камина любуясь игрой огня. Как в нем пританцовывали разные животные, а музыка растекалась по замку обволакивающей волной. Тогда Тамила крепко спала и видела хорошие сны, в которых ее обнимают такие родные и горячие руки, любимые губы шепчут что-то, но она не понимает и просыпается под утро в бодром настроении.
Незаметно наступила весна и замок наполнился детским плачем. По утрам Аорелия и Тамила нянчили маленького графа Блейка и двойняшек мальчишек, пока что похожих друг на дружку — Кай и Рай.
А ночами на дежурство заступали отцы-полуночники, пока мамы крепко спали.
С пробуждением природы, Тамиле становилось легче, она уже могла некоторое время лежать на свеженькой, зеленой травке, но больше всего ее радовали походы в лес за подснежниками, которые они собирала охапками, одаривая Аорелию и Мотю.
Когда стало совсем тепло и можно было ходить в легком платье, Тамила отправилась в лес.
Ей просто хотелось сбежать и бежать долго, пока она не оказалась у знакомого дома и запыхавшись не села на один из выступающих корней.
В отражении воды на нее смотрело посвежевшее лицо, на щеках румянец от бега, волосы разметались по плечам. Набрав в ручье воды, напилась и хотела возвращаться, когда вдалеке послышался треск и волчий рык. Понимая, что не успеет сбежать, Тамила выставила перед собой защитный барьер, но его снесло вместе с ней, потому что кто-то сжал ее в своих объятьях. Пахло псиной, а она не могла посмотреть кто же перед ней, видела только черную шерсть. Сердце гулко забилось, осознавая кто это может быть…