Чужие сны (полный вариант)
Шрифт:
– Только то, что пока твой противник без толку машет ладонями, можно успеть нанести ему полновесный удар в кадык, в солнечное сплетение, в пах, или ногой в голень.
Он взял из ее рук бутылку и вышел.
– Генеральное сражение мы даем тридцать первого декабря, - сказал он, усаживаясь на свое место, напротив Максима. Тот посмотрел на дверь, но никаких комментариев не последовало.
– В новый год, значит...
– А когда наступает тринадцатый месяц, как ты думаешь? Наверное, после двенадцатого.
– А потом? Когда мы, согласно твоему гениальному плану всех победим?
– Не победим. Просто запрем здесь. Не дадим уйти.
Максим поднял глаза.
– Честное слово, я чувствую себя польщенным, - хмыкнул Антон, - твое удивление дорогого стоит.
– Ты хочешь разрушить переход, - потрясенно проговорил Чернов.
– Они останутся здесь. Все. Со временем либо мы их достанем, либо здешние звезды. А под созвездием Феникса не могут рождаться дети. И все. Ясаки кончились. Начнется другой мир, мир Вишу. Спустя тысячелетия, пройдя через смерть, мы все-таки возьмем свою победу.
– Возьмешь и?.. Вы же тоже не сможете вернуться.
– А зачем нам возвращаться?
– удивился Антон. И широко улыбнулся, глядя в изумленное лицо Максима, - этот мир сам по себе неплох. Если его чуть-чуть переделать... Мощь раковины это позволяет.
– Бессмертие, - тихо, словно пробуя это слово на вкус, проговорил Максим, - победа над гравитацией...
– Жизнедеятельность в самом широком диапазоне природных условий, - добавил Антон, - мечты здешних фантастов покажутся ерундой. Мы сможем жить в океане, если захотим. На вершине Гималаев - запросто. В стратосфере - почему бы нет? Представляешь, летающий коттедж где-нибудь на полпути к Луне, для вас с Лерой?
– Тоха, - Макс покрутил головой, - мне это не представить.
– И не надо. Пусть Колламбия Пикчерс представляет. Мы это просто сделаем. Разливай.
– А...
– Макс показал глазами в сторону кухни.
– А Мара уже, практически, отыгранная карта. Мне жаль ее, она хорошая девочка. Но однажды вечером она сделала шаг, который стал роковым. Ей не нужно было кидаться тебя спасать.
– Меня?
– Тебя, тебя. Ты был расстроен. А она это уловила. Она очень чувствительна. И романтична, сверх всяких безопасных пределов. Такие до старости не доживают. Нет никакой предопределенности, Макс. Судьба - это характер. К сожалению. Иначе все было бы на порядок проще... Ты ее заметил. Краем глаза. И тут же выбросил из головы. А я - срисовал. Она подошла. Идеально.
– Она нас не услышит?
– Какая разница? Услышит - забудет. Лерка с ней хорошо поработала. Давай - за Леру. За будущую царицу нового мира. Я не знаю женщины, которая была бы более достойна короны.
– Постой-постой, - рука Макса затормозила на полпути к бокалу, - Лера - царица, ты, стало быть, царь. А я кто, получаюсь?
– Ну... принц-консорт, наверное. Ну и первый министр всего земного шара, заодно.
– Маловато будет, - фыркнул Чернов.
– Ну, хорошо, тогда и ближайшего космоса.
– Насколько ближайшего, - строго уточнил Макс.
– Ну, в пределах солнечной системы.
– Жмот.
Двое мужчин сидели с налитыми, но так и не опустошенными бокалами со смешным, совершенно женским вином - шампанским, и смотрели друг на друга пьяными глазами.
14.
...Как холодно. Но холод не промозглый, а наоборот - освежающий. Бодрящий. Темное небо, но не ночное. Это даже не вечер. Просто оно тут всегда такое. Небо здесь кажется низким, облака близкими, словно нарисованными акварелью. И от этого здесь всегда уютно. Как дома. Хотя, почему - как? Это и есть наш дом - тринадцатый месяц, надежда ясаков. На глазах - тень, но это не от того, что очки запотели. Просто тень башни Бин падает здесь на все. И положение солнца тут не при чем. Солнца тут нет. Оно будет позже, когда тринадцатый месяц закончится. И солнце будет, и звезды. Но они будут другими. Близкими. Потому что мы, оказывается, умеем летать. Это просто. Еще проще, чем ходить...
Я очнулась от ощущения влаги на лице. Открыла глаза. И увидела небо. Совсем другое небо. Высокое и белое. Падал легкий снег и таял на моем запрокинутом лице. Вокруг, сколько хватало глаз, был заснеженный лес. И - дорога, уходящая к горизонту.
– Где мы?
– спросила я.
Олег держал меня на коленях, а сам сидел прямо в снегу.
– Все в порядке?
– спросил он, и, получив кивок, ответил, - мы почти в Белоозерске.
– И долго я?..
– В пределах нормы. Маргелов не стал бы так рисковать, если бы не был уверен, что ты выдержишь.
– Я выдержала, - согласилась я, - а теперь не скажешь мне, чего именно я выдержала?
– Потом, - сказал он, - едем. Холодно здесь. И сыро. Влад все тебе расскажет и покажет. Боюсь, по-другому теперь просто не получится. Наша поездка оказалась гораздо более... информационно значимой, чем я рассчитывал, - признался он.
– Ага, - кивнула я. Немного помолчала и добавила, - Знаешь, люблю фильм "Звездные войны". Там в конце каждой серии наши одерживают убедительную победу. И после этого положение становится еще хуже.
– Не смотрел, - признался Олег, - но если все так, как ты говоришь, нужно будет прокрутить. Интересно понять, где они все время ошибались.
– Я тебе и так скажу. Они все время атаковали в лоб, вместо того, чтобы применить обходной маневр. Они все время думали, что очень сильны. И лишь когда их почти совсем не осталось, они сообразили, что по настоящему важна не сама сила, а только точка ее приложения.
Олег смерил меня очень внимательным взглядом.
– Ясана, - тихо сказал он, - мне было бы по-настоящему жаль... Если б я мог жалеть.
– В точку, - кивнула я, - а мне было бы по-настоящему страшно. Если бы все мои предохранители страха не сгорели гораздо раньше. Поехали, здесь действительно далеко не Сейшелы.
...Все завертелось, даже не как в калейдоскопе, там хоть картинки красивые показывают, а как на центрифуге: периодически мелькают верх и низ, какие-то люди что-то делают, у тебя что-то спрашивают, ты отвечаешь на автомате, а представление о реальности давно провалилось в желудок и, по-ходу, успешно переварилось, так что больше я его не увижу. Ариведерчи.