Чужие свои
Шрифт:
Самым горячим сторонником официального брака родителей оказался Лесик, желавший иметь «настоящего папу». Пока почти все свободное время мальчишка проводил на Луне с бабушкой.
По просьбе Седова, альтаирцы оборудовали в здании земного посольства галактический портал, рассчитанный на переброс группы до четырех человек без дополнительных транспортных средств. Портал имел четыре точки выхода.
Одна точка прибытия находилась на Луне в Селенограде, две на Альгамбре — общая в портале Координационного Совета и частная с выходом в альгамбрскую квартиру
Настоящих борнов среди техников не было. На Земле работали только колонисты с Доротеи, похожие на двухметровые черные пирамидки с гибкими манипуляторами. Питались доротейцы исключительно спиртовыми растворами.
С транспортниками Лесик сразу же сдружился и пользовался привилегированным правом доставки на Луну к бабушке в любое время суток. Несмотря на трогательную встречу с внуком, Евгения Борисовна оставалась верна себе. Она избегала лишних нежностей, относилась к Лесю как к взрослому, с уважением, доверяла сложную, но вполне посильную для мальчишки его возраста работу в лаборатории и вдохновляла сказками о героическом детстве отца и дедушки.
Случайно услышав парочку подобных историй, Седов с удивлением узнал, каким необыкновенным ребенком был в детстве он сам, и как много Лесику еще нужно работать над собой, чтобы приблизиться к недостижимому идеалу. Но мальчишке, похоже, лунное воспитание пошло на пользу — из взбалмошного, немного запущенного детеныша он медленно, но верно превращался в серьезное, целеустремленное и очень уверенное в себе разумное существо. В такого же зануду, как его папаша, утверждала Анка.
Время от времени мальчишка забегал к родителям на Землю, бросался на шею отцу и забрасывал вопросами:
— Па, а что такое альфа Геркулеса? Это вершина апекса, да? А квазары — это тоже звезды? Тогда почему они взрываются?
Валерий подробно и обстоятельно отвечал:
— Альфа Геркулеса называется Рас-Альгети. В переводе с арабского языка это значит — «Голова коленопреклоненного». А вершина апекса — это ипсилон Геркулеса. Он расположен на полпути от звезды дельта к созвездию Лиры, где живет тетя Гадюка. Ты ее уже знаешь. Именно туда несется наше Солнце со всеми планетами со скоростью двадцать километров в секунду. Поэтому мы и встречаем каждый Новый год примерно на 730 километров ближе к созвездию Геркулеса, чем прошлый. А вот квазары — это не звезды, а…
Не дослушав ответа, мальчишка снисходительно заявлял:
— Бабуля все равно объясняет понятнее!
— Что делать, я не педагог, — разводил руками Седов и предлагал: — Давай я лучше расскажу, что со мной случилось у Рас-Альгети.
— Давай, — маленький хитрец с горящими глазами слушал байки о смешных или опасных приключениях отца, знакомился с его удивительными и страшноватыми друзьями, и, счастливый, сбегал опять на Луну.
— Отняли у меня сына! — сетовала Анка. — Совсем мать позабыл.
Седов не спорил, намекая, что ему вполне по средствам прокормить
Не тут-то было. Любые намеки на отказ от службы в СБ вызывали у Анки, немного помешанной на женской независимости, резкий протест. После четырех месяцев беспорядочной и неустроенной совместной жизни Седов, продолжавший мотаться на переговоры, улаживая последствия «безумной войны», наконец, перебрался с Альгамбры на Землю, приняв предложение альтаирцев. Ему с трудом удалось настоять на официальной регистрации брака. Устав от обвинений в занудстве, консерватизме, ретроградстве и мачизме, Седов использовал нехитрую уловку, сыграв на самой большой слабости жены — работе.
— Так будет лучше. Не веришь мне, можешь поговорить с любым из твоих шефов, — не сомневаясь в успехе, предложил он. — С Зеленским, Малютиным, Богомоловым — по твоему выбору. Ни с кем из них я заранее не договаривался. Давай посмотрим, что они скажут!
— И о чем же я должна спросить? — Анка поддалась на провокацию и взяла со стола домашний комм.
— А хотя бы спроси, например, в каком качестве Земле больше нужна капитан Одинцова: как обычный сотрудник охраны или как официальная жена альтаирского посла?
— И спрошу, — угрожающе сказала Анна. — Данилу спрошу! Уж он-то мне все скажет!
Седов внимательно следил за сменой выражений на лице жены, беседовавшей с Малютиным. Впрочем, слово «беседовавшей» не совсем точно передавало происходящее: девушка успела только задать один вопрос, а точнее повторить ехидную подначку Валерия. После чего, с каждой минутой мрачнея, она внимательно слушала собеседника, время от времени кивая и бормоча что-то вроде «Так точно», «Конечно», «Разумеется» и «Будет исполнено». Неожиданно хмурое выражение сменилось растерянной улыбкой. С коротким выразительным смешком Анка хлопнула по кнопке, отключаясь, и разъяренной тигрицей обернулась к Седову. Тот предусмотрительно отступил на несколько шагов.
— Трус, — пренебрежительно бросила Анка, скорчив угрожающую гримасу. — Можешь радоваться, провокатор! Мне официально приказали выйти за тебя замуж! — И она, не в силах больше сдерживаться, громко, взахлеб, расхохоталась.
— Истерика. От счастья, — понял Седов и протянул «будущей официальной жене посла» стакан воды. Как ни странно, он ошибся. Анка отмахнулась, утирая выступившие от смеха слезы, потом, все еще посмеиваясь, делая короткие паузы, объяснила:
— За этот героический подвиг… ха-ха… мне присваивают… ха-ха… внеочередное звание! Трепещи, альтаирец! Перед тобой майор Анна Одинцова!
— Майор Анна Седова, — педантично поправил Валерий, не скрывая довольной улыбки.
— Уже и собственного имени лишают, — не известно кому пожаловалась Анка и, внезапно погрустнев, добавила:
— Почему в жизни все так несправедливо устроено? Столько бороться за карьеру, за повышение, и потом получить вот так… Что даже и не радуешься…