Чужие уроки — 2007
Шрифт:
Непреклонное движение Бразилии в фарватере европейской цивилизации само по себе вполне достойно внимания читателей «Чужих уроков», особенно с учетом бесконечной расовой пестроты населения этой страны. Есть, однако, еще одно обстоятельство, которое заставило меня погрузиться в историю любимого государства Остапа Бендера с безмерным любопытством и энтузиазмом: Бразилия сегодня — самая загадочная страна с экономической точки зрения! Загадочная до такой степени, что ее антиномия не поддается логическому объяснению: с одной стороны, мы наблюдаем запредельную нищету 31% населения, которая, кажется, даже не снилась самым захолустным китайским крестьянам. С другой — экономика Бразилии занимает девятое место в мире по паритету покупательной силы (PPP). C одной стороны — повальная неграмотность, ужасная система общественного образования и здравоохранения, с другой — беспрецедентное развитие Интернета (на голову опережающее и Россию, и Индию, и Китай), блестящая школа программирования и серьезнейшая фундаментальная наука. С одной стороны — крестьянский костяк населения и традиционно сильная сельскохозяйственная ориентация экономики, с другой — импорт самолетных двигателей (и самолетов), первоклассных автомобилей, передовое станкостроение и лидирующие позиции в научных разработках и практическом применении биотехнологического топлива.
Согласитесь, велик соблазн разобраться с бразильским парадоксом и провести, по возможности, параллели с нашим отечеством, тем более что, вопреки климатическому и культурному антагонизму, параллелей этих — безмерное множество!
Raizes3
Отважный мореход и торговый человек Педру Алвариш Кабрал высадился в апреле 1500 года на атлантическом побережье Южной Америки по доброй традиции всех иберийских первопроходцев — не по своей воле: искал, как водится, обходные пути в Индокитай и, как водится, уткнулся в неведомый континент. Великая Португальская империя в начале XVI века уже прекрасно сознавала реальные возможности своей крохотной нации, притулившейся под западным крылом европейской Романии, а потому обучила своих верноподданных здоровому прагматизму и целеустремленной сосредоточенности. Это испанцы обрушились на Юкатан со всей прытью безграничной жадности, Педру же Алвариш Кабрал новыми землями не польстился, лишь рапортовал в Лиссабон на предмет досылки торгового десанта и отчалил по назначению — в Азию.
Тридцатью годами позже метрополия по-прежнему не жаждала экспансии в Новом Свете: король раздал горстке дворян бессрочные грамоты на пользование кусками прибрежной территории современной Бразилии, скромно довольствуясь чуть ли не добровольными отчислениями в казну от скромных же торговых операций.
Торговля в Бразилии в самом деле велась скромная: португальцев прельщала в основном pau-brasil — редкий сорт древесины, пользовавшийся огромным спросом у краснодеревщиков (и скрипичных мастеров). Ее европейцы обменивали у аборигенов на сельскохозяйственные орудия из железа. На pau-brasil интересы колонизаторов в Новом Свете и заканчивались: даже земли эти назвали в ее честь — Brasil.
Бесшабашное отношение португальцев к огромным территориям в Южной Америке, волею судьбы доставшихся им без особых хлопот и усилий, явно противоречило пафосу европейской экспансии, поэтому скоро — в 1624 году — в Бразилии объявились голландцы и, захватив португальскую колониальную столицу Сальвадор, попытались пустить собственные корни на чужой земле. Через год лузитанский доблестный флот из Бразилии голландцев вышиб, а те вернулись с подкреплением, пожгли поселения фермеров и деревни аборигенов, учредили собственный город (Ресифи) и приступили к планомерному протестантскому высасыванию экономических соков из новой колонии.
Тут-то и состоялось рождение первого бразильского чуда. Португальские фермеры, объединившись с индейцами, принялись методично выживать голландцев, перемежая вооруженное сопротивление торговым саботажем. К чести голландцев скажем, что им удалось продержаться в Бразилии целых 30 лет, после чего их все-таки вытолкали (опять же — не без помощи лузитанского доблестного флота). В долгосрочной исторической перспективе чудо XVII века заключалось в уникальном симбиозе, сложившемся между автохтонными жителями и португальцами, особенно выразительном на фоне нескончаемых кровопролитий в испанских и голландских колониях. Мирное сосуществование с опорой на взаимовыгодную торговлю — таков урок ранней колонизации Бразилии.
В начале XIX века в историю Бразилии была вписана еще более экстраординарная страница: в 1807 году победоносная французская армия Наполеона усмотрела в португальской монархии угрозу своим революционным идеалам и приступила к стремительной аннексии иберийского государства. В этот момент регент Жоау (будущий король Жоау Шестой) принял историческое решение о первичной ценности Короны относительно государства, погрузил на корабли чуть ли не весь дворянский цвет нации в числе 15 тысяч человек и отбыл в полном составе к берегам Бразилии, где обосновался в новой столице империи — Рио-де-Жанейро!
Бог с ними, с внешними атрибутами беспрецедентного переселения монархии из метрополии в колонию! Конечно же, в считанные годы Рио засиял сказочным блеском новых дворцов, парков, искусственных озер, проспектов и храмов. Главное не это. Главное — Бразилия раз и навсегда изжила в себе комплекс провинциальной неполноценности, на который были обречены все без исключения европейские колонии! Мексика, Индонезия, Аргентина, Австралия — печальные выселки, обитатели которых пропитаны до мозга костей заискивающим поклонением перед далекой и великой метрополией. У одних оно находится на поверхности, у других — глубоко запрятано в подсознании (как у обитателей США), однако всех без исключения объединяет болезненная мотивация: «Докажем бывшей метрополии, что мы не хуже!»
Другое дело — Бразилия, которой ничего не нужно доказывать Португалии, потому что однажды она уже была не просто метрополией, а спасительницей империи и монархии. Подобная генетика дорогого стоит..
Когда в 1821 году Жоау Шестой вернулся в Европу — злорадно потанцевать на косточках поверженного корсиканского монстра, — сын его Педро, будущий король Бразилии, соизволил остаться в Новом Свете, дабы продолжать традицию метрополии. Расставшись с королем Португалии, Бразилия не только обрела собственного короля, но и сохранила в себе имперское величие.
Завершая краткий экскурс в раннюю историю Бразилии, хотелось бы дополнить два основных урока — уникальный симбиоз «поработителей» с «порабощенными» и отсутствие провинциального духа — третьим: естественным разделением страны на три территории, между которыми пролегает экономическая, духовная и цивилизационная пропасть.
Северо-восток, объединивший на бескрайних сахарных плантациях аборигенов-индейцев с рабами из Африки, наполнил бразильскую духовность спиритической мистикой кандомбле и умбанда4, неповторимыми музыкальными ритмами и экстатическими танцами.
Центральная и западная части страны, облюбованные португальскими фермерами, явились оплотом католической веры и национальным очагом возвышенных чувств преданного служения отечеству, чести и защиты достоинства.
Юг Бразилии — самая богатая и цветущая в экономическом отношении часть страны — заселена выходцами из Германии, Италии и славянских государств Восточной Европы, обогативших дух бразильской нации идеалами правопорядка, демократического самоуправления, рационального трудолюбия и внутренней дисциплины.