Чужие ветры. Копье черного принца
Шрифт:
— А где же руководящий товарищ?
— Вот он, перед тобой. — Янка показал на Генку.
Значит, правда, он.
— Ну, мальчики, говорите, зачем вы меня позвали. Говорите скорее, а то уйду.
Янка с мольбой смотрел на друга. Генка должен был придумать какой-то ход. Генка размышлял. Он начинал обдумывать свой «план молниеносной операции».
— Прежде всего, надо где-нибудь сесть, — предложил он. — Стоять неудобно.
Напротив гостиницы высилось здание театра. Возле него был сквер. Все трое направились туда: Таня бегом, страшно заинтересованная
После некоторых размышлений Генка решил начать как можно более серьезно. Легкомысленная Таня должна была сразу понять, что никакие шутки тут неуместны.
Поэтому, как только они сели на широкую садовую скамью, Генка глубоко вздохнул, нахмурил брови и спросил строго:
— Скажи мне, Танька, ты любишь СССР?
— Конечно, люблю, — удивленная этим неожиданным вопросом, ответила девочка.
— А если потребуется, ты сумеешь совершить подвиг?
— Как Зоя?
— Ну… не совсем, как Зоя… Немножко поменьше… Но все-таки подвиг!
Янка ликовал. Вот что значит солидный подход, вот что значит умение работать с людьми! Генка действует гениально. Хорошо, что руководство передано в его надежные руки.
— Что ж… я согласна… Только смотря что!
— Дело заключается в следующем, — продолжал Генка доверительным полушепотом так, что Тане и Янке пришлось придвинуться к нему почти вплотную. Генка знал, что на секретных совещаниях орать нельзя.
— Некий иностранный шпион приехал в наш город и украл одну историческую вещь… Эта историческая вещь теперь лежит у него в номере.
— В четырнадцатом?! — радостно крикнула Таня, разом нарушив правила поведения секретных совещаний. Янка вздрогнул от неожиданности и чуть не брякнулся со скамьи на мокрую землю, потому что сидел на самом краешке, караулил место, чтобы никто посторонний не занял.
— Не знаю, — сказал Генка. — Но дело не в этом. Надо незаметно пробраться туда, взять историческую вещь и вернуть ее Родине.
— Как взять? — не поняла Таня. — Украсть?
Генка поморщился.
— Зачем так грубо? Вернуть вещь законному владельцу, это не значит украсть, а значит только — восстановить справедливость.
— Я что-то тебя плохо понимаю, — с сомнением протянула Таня. Оглянулась на Янку. — Вы, наверное, надо мной подшучиваете.
— Честное пионерское, нет! — впервые повысил голос возмущенный Генка.
А Янка пылко заверил:
— Разве мы такие? Ты что, не знаешь нас? Кто за тебя всегда заступается?
— А что это за историческая вещь? — спросила Таня.
— Это наконечник древнего рыцарского копья, — сказал Генка.
— Нет, вы определенно надо мной подшучиваете, — даже рассердилась Таня.
Терпение Янки начало иссякать.
— С чего ты взяла? — возмутился он. — Зачем нам терять столько времени, чтобы подшучивать над тобой… Или нам больше делать нечего?
Генка подтолкнул
— Янка, не увлекайся… А ты, Танька, ответь мне прямо — похож я на… инсинуатора?
— Н-нет, — сказала ничего не понявшая Таня.
«Ого!» — отметил про себя восхищенный Янка, решив непременно запомнить заковыристое словечко.
— А на подстрекателя?
— На кого? — опять не поняла Таня.
«Все-таки она какая-то бестолковая, — подумал Янка. — И за что только Генка избрал ее дамой сердца?»
— На того, кто подстрекает других к совершению преступления.
— Нет, не похож.
«А почему ты не спросишь, как она сегодня встретила меня?» — вдруг мучительно захотелось сказать Янке, но он не решился перебить Генку и только засопел.
— Мы нарисуем на бумаге этот наконечник, — продолжал Генка, — чтобы ты знала и по ошибке не взяла у иностранца какую-нибудь другую вещь.
— А потом, когда ты его нам принесешь, — вмешался Янка, озаренный внезапной идеей, — мы вместе пойдем в музей и наденем наконечник на то самое копье, с которого он был снят… Ты сама увидишь, что он подойдет.
Янкины слова, видимо, подействовали на Таню. Однако ее сомнения не были еще рассеяны до конца.
— А вы не ошиблись, ребята? Шпионы обычно взрывают электростанции, фотографируют военные заводы, похищают секретные чертежи… Но мне ни разу не приходилось слышать, чтобы шпион воровал старое копье!
— Наконечник, — поправил Генка, который любил точность.
— Тем более.
— Много ты знаешь! — недовольно сказал Янка. Ему не нравились рассуждения Тани. — Если шпиону надо, он что хочешь украдет… А этот наконечник — из редкой, старинной стали… Он его расплавит, сделает анализ, и тогда, пожалуйста, — готов новый бронебойный снаряд… И этими снарядами враги по нашим танкам бить начнут… Поняла?
Таня ничего не ответила. Было похоже, что она не особенно даже вдумалась в Янкины слова. Ее мучили какие-то свои собственные мысли.
Янка перевел взгляд на друга, ища поддержки. Но Генка тоже молчал.
— Знаешь что, Янка, — сказала наконец Таня, и лицо ее стало удивительно серьезным. — Я никогда в жизни ничего не воровала… даже у шпионов. Поклянись мне самым дорогим на свете, что все, о чем вы говорите, — очень важно и что все это будет для пользы СССР.
— Клянусь… памятью моего отца, — медленно и очень тихо сказал Янка. Однако голос его был твердым. — Все это очень важно, и все для пользы СССР!
Наступила торжественная пауза. Все трое переживали величие минуты. Но вот Таня, вздохнув, решительно произнесла:
— Хорошо! Я согласна помочь вам… Если сегодня тетя Поля будет убирать у иностранца в номере, я попробую… Только, конечно, если его не будет дома…
— А если он будет дома, тогда можно и завтра, — сказал Генка, обрадованный тем, что Таня согласилась.
— Завтра после школы мы можем пойти все вместе и подождать тебя на улице, — добавил Янка. Он боялся, чтобы до завтра Таня не передумала.